Видимо, Шенги забылся и сказал вслух что-то восторженное, потому что парнишка оторвался от очередного увесистого тома:
– Это еще что, господин мой! Самые ценные рукописи заперты в сундуке. Там берестяные силуранские летописи времен Черного Раздора. И еще сказания о Таргу и Нхесте на папирусе из дельты Тхрека! В Аргосмире таких редкостей нет! Вот!
Совиная Лапа с симпатией глянул на гордого подростка:
– Как тебя зовут?
– Чегри, господин.
– Как ты очутился в наших краях, паренек?
Чегри перестал улыбаться.
– Я приехал сюда с отцом. Он торговец... был торговцем. На наш караван напали Подгорные Твари. Уцелели только мы с отцом. Вьючные лошади разбежались, товар пропал. Отец с горя потерял рассудок. Здешние наррабанцы первое время помогали нам, да вознаградит их Гарх-то-Горх. А потом Тагиарри дал мне работу в библиотеке.
– Подожди, – нахмурился Шенги, – это, выходит, про тебя рассказывал Хранитель? Ты видел на дороге следы Тварей, потом зарисовал их для Тагиарри...
– Да, господин. Рисунки смотрели Подгорные Охотники. Сказали – след Клыкастой Жабы.
– Не Подгорные Охотники, а пролазы! – негодующе перебила его Нитха, на мгновение опередив учителя.
Парнишка виновато поклонился.
– Нарисуй для меня такой след, – попросил Шенги. – Не доверяю пролазам.
– Конечно, господин! Где-то мел был, застежки на фолиантах чистить... ага, вот!
Опустившись на четвереньки, мальчик уверенно вывел на каменном полу очертания большой трехпалой лапы.
– Точно? – спросил на всякий случай Охотник.
– Господин! – обиделся Чегри. – Я же переписчик книг! Могу переписать по памяти страницу на незнакомом языке и не перевру ни одной чужой буквы!
– Да ладно, ладно! Я...
– Мне доверяют даже копировать рисунки! – продолжал доказывать парнишка.
– Верю, верю. Ты видел один след или несколько?
– Пять, господин.
– Как располагались – помнишь?
Высунув от усердия кончик языка между зубами, Чегри двинулся на четвереньках по полу. На темных плитах возникла ровная цепочка крупных меловых следов.
– Ага, понял, – сосредоточенно пробормотал Охотник. Несколько мгновений он глядел на мальчика, словно пытаясь вспомнить, кто это. – Послушай, а твой отец... он совсем ничего не сумел рассказать? Или его не спрашивали?
Чегри встал и отряхнул мел с ладоней.
– Спрашивали, господин. Но он не понимает. Смотрит перед собой, молчит... а если заговорит, одно и то же повторяет...
Прошелестела фраза, негромкая, укоризненная и печальная.
Сдвинув брови, Нитха перевела:
– «Амулет, мой амулет, что ж ты ни себя, ни меня не сберег?» О чем это он?
– У него был нож – давным-давно в нашей семье переходит от отца к сыну. Так, недорогая вещица. Рукоятка из слоновой кости, на ней рисунок – носорог. Отец верил, что нож приносит удачу. Там, на дороге, амулет потерялся.