Это может быть беззаботный щебет: «Моя жизнь — это настоящий вихрь, как раз сейчас я собираюсь приковаться наручниками к постели и порезвиться с тремя парнями, с которыми познакомилась в ночном клубе». Или спокойный, умиротворенно-сосредоточенный голос: «Я поняла смысл философии дзен после того, как ты оставил меня, Дэниэл. Все наши связи предопределены кармой, это путь к очищению». Можно храбриться, сдерживая слезы (легкий намек на благородные страдания, не более того). В конце концов я остановилась на самой банальной, заезженной фразе: кто мог поручиться, что мне не позвонит какая-нибудь деловая особа из «Сухих завтраков»?
Когда телефон зазвонил, я взвилась в воздух метра на три.
— Это Билл. Ну как, работает? Уже включила?
— Билл, как ты вовремя! Ты не мог бы сделать мне еще одно одолжение?
Пять минут спустя он перезвонил и, как я его и просила, набубнил на автоответчик сообщение для проверки. Голос у него при этом был крайне смущенный. Судя по фону, он смотрел по телевизору то самое занудство, которое я выключила пять минут назад.
— Э-э… Привет, Виктория. Это сообщение для проверки. От Билла. Спасибо. Пока.
В который раз я поймала себя на раздумьях: а не подойдет ли Билл Хилари? Конечно, он не столь экзотичен, как увлеченный кулинарией индус, но в нем есть та врожденная притягательность, которую Хилари так ценит. И она всегда западала на мужчин, которые так одеваются. Познакомить их будет несложно. Просто засуну в комбайн еще один «Марс», чтобы он там застрял как следует, и отправлю Хилари наверх с просьбой все это починить.
Ох, «Марс»… Нет, чай с ромашкой. Только чай с ромашкой! И тут телефон зазвонил снова. Я надеялась, что это Билл просто хочет мне оставить э-э… сообщение. Я бы этого не вынесла. Но, как и следовало ожидать, это оказалась мама.
— Твой отец сказал, что ты поссорилась со своим приятелем.
Ну и к чему это она?
— А когда ты с ним разговаривала?
— Я просто позвонила ему, чтобы сказать, как это мило с его стороны — послать тебе компьютер, — пояснила мама. — Замечательный подарок.
— Знать бы еще, что с ним делать.
— А о твоем приятеле, значит, ничего нового?
— Нет, — буркнула я.
— Значит, плохо дело, да?
— Хлюп.
— Виктория, дорогая, ты что, плачешь?!
В голове словно спустили с цепи свору гончих. Все-все мои мысли — о жизни, о Дэне, о любви, о разлуке — мчались друг с другом наперегонки. И впереди всех неслась собака по кличке Родители в Разводе. В этом вся беда. Останься мама с отцом, я, может быть, умела бы строить отношения.
— Прими-ка ванну с тем маслом, которое я тебе прислала, — посоветовала мама.