Пыль все еще оседала. Ветер утих, наступила мертвая тишина. Я перебросил доску через пропасть, она легла наподобие мостика, ворчливо скрипнув при этом. Я шел по ней осторожно, на цыпочках, словно опасаясь, что звук моих шагов разбудит дьяволов, дремлющих в недрах земли. Миновав дверь «быстрой» закусочной с выбитыми стеклами, я, затаив дыхание, остановился. Секунды тянулись медленно. Потом я отчетливо услышал то, что чудилось мне раньше: чьи-то стоны и вздохи. Доносились они изнутри разрушенной продуктовой лавки.
Я замер, стараясь понять, действительно ли слышу эти звуки или стонет мой собственный организм. В этом мертвом городе даже намек на жизнь способен был вызвать шок, как мелькающие тени на кладбище. И все же я решился войти в лавку.
— Кто здесь? — звуки собственного голоса пугали. Что-то шевельнулось в глубине помещения. Царапая нервы, лязгнули консервные банки под ногами. Запах… Даже сквозь маску проникала вонь, исходящая от гнилых продуктов. Наступая на разбитые бутылки кетчупа, я благополучно миновал ряды антрекотов, распахнутые холодильники… и вдруг подпрыгнул, как ужаленный: мимо промчалась крыса величиной с башмак.
— Кто там? Выходи! — приказал я твердо, тоном полицейского. И услышал в ответ прерывистое дыхание.
Я пошел вперед, ориентируясь только на мутный прямоугольник запыленного окна. В полумраке лавки я увидел его. На полу, прижавшись к стене, сидел человек, между его согнутыми ногами высилась гора штукатурки и битого стекла. Въевшаяся в лицо грязь не могла скрыть застарелых шрамов и свежих ран. Левая рука, тощая, как когтистая лапа, сжимала автомат 45-го калибра, нацеленный прямехонько на мое левое колено. Прыжок — и я вышиб автомат у него из рук.
— Не стоило… этого делать… — пробормотал незнакомец слабым, как у умирающего, голосом. И правда, он уже никому не способен был причинить вреда.
В пять минут я освободил его от осколков стекла и штукатурки и перетащил в более светлый угол. Потом усадил поудобнее, прислонив к мешкам с мукой. Мужчина тут же заснул, о чем возвестил его громкий храп. Запах тела незнакомца соперничал с «ароматами» лавки. Заходящее солнце бросало последние лучи через пыльное окно, словно приглашая выйти полюбоваться картиной дымного заката. Движением ножа я раскроил на незнакомце брюки. Обе ноги были сильно разбиты, задушенные раны говорили о том, что несчастье случилось с ним несколько дней назад, последний подземный толчок был уже ни при чем. Мужчина открыл глаза.
— Вы не из той команды? — проговорил он тихо, но отчетливо.
— Вы давно здесь? — спросил я в ответ. Он едва заметно покачал головой: