Вдруг он забыл о том, чего хочет Джонатан Раунд и даже — чего хочет Лиза. Теперь уже он сам желает дойти до конца — понять, отчего Адриана каждый раз напрягается при упоминании о муже и прячется за сияющей улыбкой. Почему ее губы говорят одно, а глаза — совсем другое. Даже если это не имеет никакого отношения к деньгам, он хочет знать.
— Если я начну копать в этом направлении, мне надо сказать твоей маме. Не могу же я шпионить у нее за спиной.
«Ну конечно, Мэтчет, ты почти святой», — усмехнулся он про себя.
Лиза отчаянно замотала головой — хвостик на затылке закачался.
— Нет, ни за что! Мама будет против. А уж бабушка… Это исключено. Он поднял руку.
— Подожди и подумай минутку. Если уж кто и знает, что происходило с твоим отцом, так это мама.
— Ты думаешь, мама как-то связана… — Лиза замолчала в ужасе.
— Нет, конечно, нет. Но она знает о делах твоего отца больше других.
Значит, она простит воровство отцу, но не матери. Если Адриана как-то и замешана, Лиза никогда об этом не узнает — с этим она просто не справится. И Джонатану Раунду он тоже не скажет. С этого дня тот не получит ни одного счета из его страховой компании — теперь он работает только на себя. Каттер поднялся.
— Заметано, малыш. Ты получишь, чего хочешь.
— Вот и ладно, — согласилась Лиза без особого энтузиазма. — Можешь сказать маме, что я наняла тебя. Только прежде убедись, что я надежно спряталась. Вскочила и протянула ему руку. — Договорились?
— Договорились. — Он пожал ей руку.
— Тогда считай, что меня уже здесь нет. — Лиза направилась к двери. — Не вернусь, пока не уляжется шквальный огонь. Пусть мама сама позовет меня для «маленького разговора». — Девочка вздохнула, остановилась у двери, еще раз серьезно взглянула на него. — Спасибо.
Каттер кивнул. Едва за Лизой закрылась дверь спальни, он пошел искать Адриану.
— Она что, с ума сошла? — Адриана тяжело опустилась на край кедрового сундука, на котором стояла.
Шторы, только что снятые с окна спальни, выскользнули у нее из рук и легли на пол.
— Я, конечно, не возьму с нее денег. Адриана решительно на него взглянула. Она-то думала, все уже позади, девочка поняла. На прошлой неделе серьезно поговорила с Лизой, узнав, что Раунд приходил к ней в школу. Лиза кивала, даже поплакала немного, а потом согласилась, что ее отец не имеет ни малейшего отношения к пропавшим деньгам.
Прекратить бы этот кошмар… Почему ее просто не оставят в покое? Она не желает говорить об этом, даже думать. В ней закипала ярость: это нечестно — не она завела интрижку, не она украла деньги, бросила семью, поехала в аэропорт с билетом в один конец в кармане… Так почему все мучают ее? Почему не могут похоронить всю эту историю?