Разумеется, конверты были захватаны самой Тесс, так что вряд ли на них сохранились какие-то улики. С другой стороны, судебная медицина не моя область. И химию я не преподаю.
Тесс вытащила из-под резинки листок бумаги.
– Это единственная записка, которую я получила. С первым конвертом. Во всех остальных были только деньги и ни одного слова.
Она протянула мне стандартный лист бумаги, пожелтевший от времени, сложенный втрое. Я развернул листок. На нем было напечатано:
Это чтобы помочь вам с Синтией. Для ее образования и для остального, что потребуется. Деньги будут поступать и дальше, но вы должны придерживаться следующих правил: никогда не рассказывать Синтии про эти деньги. Никогда никому про них не рассказывать. Никогда не пытаться узнать, откуда они приходят. Никогда.
И все.
Я перечитал записку трижды, прежде чем взглянуть на стоящую передо мной Тесс.
– Я послушалась, – произнесла она. – Ничего не сказала Синтии. Никому ничего не рассказывала. Никогда не пыталась узнать, кто оставлял их в моей машине. И не знала, когда они снова появятся. Однажды я нашла конверт в «Нью-Хейвен реджистер» вечером, на первой ступеньке, у двери. В другой раз вышла с почты, и в машине лежал еще один конверт.
– И вы никогда никого не видели.
– Нет. Думаю, тот, кто это делал, следил за мной, убеждался, что я далеко и можно подойти к машине. И знаешь, после первого конверта я никогда не забывала приспустить окно. На всякий случай.
– И сколько в итоге?
– За шесть лет сорок две тысячи долларов.
– Господи!
Тесс протянула руку за запиской. Она снова сложила ее, подсунула под резинку к конвертам и положила стопку в ящик секретера.
– И как давно это кончилось? – спросил я.
Тесс немного поразмыслила.
– Лет пятнадцать, так я думаю. Ничего с той поры, как Синтия окончила колледж. Это был дар Божий, говорю я тебе. Я никогда не смогла бы дать ей образование без этих денег, не продавая дом, не перезакладывая его и не делая еще чего-то в этом роде.
– Итак, – сказал я, – кто же их оставлял?
– Вопрос на сорок две тысячи долларов. Все эти годы я только об этом и думала. Ее мать? Отец? Оба?
– А следовательно, все эти годы они были живы, или по крайней мере один из них. Может, жив и до сих пор. Но если кто-то из них мог все это проделать – следить, оставлять деньги, почему они не связались с тобой или Синтией?
– Я понимаю, – покачала головой Тесс, – это полный бред, черт побери. Поскольку я всегда считала, что моя сестра, все они умерли. Умерли в ту ночь, когда исчезли.
– А если они умерли, – подхватил я, – то тот, кто посылал тебе деньги, считает себя ответственным за их смерть. Пытается как-то компенсировать.