Старыгин с досадой посмотрел на него, наморщил лоб и поспешно сказал:
– Я у него в «бардачке» пистолет нашел, Лев Иванович! Боевой, «парабеллум», представляете? Снаряженный, смазанный – бери и убивай! И еще я проверил – у Ливанского разрешения на боевое оружие не имеется! Я не говорю уж о ношении. Ему же за это срок грозит! Вот если взять его сейчас…
– А он тебе скажет, что нашел пистолет на дороге и сдавать нес, – презрительно сказал Кудимов. – У него небось и заявление на такой случай приготовлено. А как только ты его возьмешь, прибежит адвокат и станет землю рыть. И придется тебе отпускать гражданина Ливанского с глубокими извинениями…
– Ну, это вряд ли! – заметил Гуров и, покрутив задумчиво в руках карандаш, добавил: – И заявление сомнительно чтобы у него имелось, раз Слава говорит, что он такой рассеянный образ жизни ведет… В принципе, взять его можно. Только хорошенько все продумать надо. Нужно так сделать, чтобы мы тут ни при чем были… Лучше всего пусть его ГАИ остановит. На предмет вождения в нетрезвом виде. А там слово за слово… Эта публика не очень любит себя сдерживать. А мы, исходя из обстоятельств, решим, как нам с ним дальше общаться. Возможно, ему и адвоката звать не захочется…
– А Ливанский за какие грехи по нашей линии проходил? – поинтересовался Кудимов.
– Незаконные валютные операции, – махнул рукой Гуров. – Это раньше расстрельная статья была, а теперь, считай, и нет ничего. Просто коммерческая жилка у человека.
– Ну, напугали-то его хорошо, я думаю, – заметил Кудимов. – Пуганая ворона куста, говорят, боится.
– Вот и мы с генералом тоже так подумали, – сказал Гуров. – Решено – будем брать Ливанского. Лишь бы он свою пушку не потерял!
Брали Ливанского вечером, когда он должен был отправиться в свой обычный поход по кабакам. Старыгин уверял, что его подопечный ходит туда исправно, как на работу – не позднее восьми вечера.
Гурову не составило труда договориться насчет участия в операции представителя ГАИ – он должен был перехватить Ливанского у самого дома, на Малой Бронной, где тот проживал в пятикомнатной квартире.
Капитан ГАИ Феклистов был старым знакомым Гурова и отличался редкостной придирчивостью и беспощадностью с нарушителями. По нынешним временам он мог считаться уникумом и даже чудаком. Но, как ни странно, его принципиальность с первой минуты вызывала уважение даже у самых наглых водителей. Редко кто из них, общаясь с Феклистовым, пытался «качать права». Кроме того, он был стопроцентно надежным человеком и умел держать язык за зубами. Гуров считал, что лучшего претендента на эту роль найти невозможно.