Отхрипев, окашлявшись, чуть отдышавшись после второго «сеанса», он начал игру:
– Ладно, выродки… Если… Если выполню ваши требования, где гарантия, что не мочканете? Я требую…
Старший из «выродков» довольно хмыкнул, потер руки, подмигнул своему «ассистенту»: клиент поплыл! И решил ковать железо, пока горячо, не подозревая, что совершает тяжелейший промах:
– Ща я тебе, па-а-скуда, «потребую»! Ща я тебе устрою та-а-акую «гарантию»! Повтори процедуру, Колян, клиент чего-то недопонял!
«Нет, я неплохо сыграл, – лихорадочно думал он, когда на голову ему снова напяливали кошмарный мешок, – эти гоблины купятся, обязаны купиться. Сейчас я сдамся. Пора. Четвертого раза мне не выдержать. Скажу Петру все, что они потребуют, но поставлю условие – звонить не отсюда, иначе убьют сразу после звонка, а из людного места какого-нибудь… Согласятся? Нет? Если нет, придется геройски подыхать, потому что предавать Орлова я ни при каком раскладе не стану. А вот если согласятся… Тогда еще бабулька очень надвое сказала, попрыгаем, тряхнем стариной. Ох, как же легкие жжет! Воздуху! Воз…»
Да, шанс выиграть у него был. Даже неплохой. Но… Изношенное сердце уже весьма пожилого человека имело на этот счет собственное мнение, вот чего не учел и он сам, и пытавшие его гоблины. Оно резко, болезненно дернулось, дернулось снова, снова – и остановилось. Он осознавал, что не выдержит четвертого раза, но чуть ошибся – не выдержал третьего. Все-таки получился выигрыш, выигрыш – пусть ценой жизни! Господь оказался милосердным к нему: он успел это осознать. «А ведь спрыгнул, ушел!» – облегченно подумал он и умер.
– Слышь, эта-а, а ведь дедок-то, – с недоумением и даже некоторой обидой в голосе прогундосил Колян, – того… Эта-а он, сучара, похоже, кони бросил!
Когда до старшего гоблина дошел смысл сказанного, когда он убедился в несомненной правоте своего «ассистента», его физиономию перекосило так, что хоть кикимор пугай.
– Ат, м-мать твою! Перестарались! Чего стоишь, придурь, чмо недоделанное, сам вижу, что «холодный». Тащи водку и грелку со шлангом, ща заливать будем, да быстрее, пока он остывать не начал! Нет, стой! Слушай меня внимательно: мужик, который нас нанимал, человек серьезный. Мне по херам, что ты его не знаешь, зато я знаю. Ты не хочешь со спущенной шкурой погулять, а? Вот и я тоже. Этому шнырьку все едино такой конечик нарисовывался, даже если б он по-доброму согласился, мы его потом мочкануть должны были. Зачем, спрашиваешь? А хрен его знает зачем, не наше дело, меньше знаешь – дольше живешь. Но! После того мочкануть, как он позвонит куда надо. После, а не до. Так вот, Колян, крепко запомни: он позвонил куда надо, он все сказал, что на бумажечке написано, слово в слово, и хрен кто узнает, что он раньше дуба врезал, понял? А уж после этого мы шнырька… согласно плану. Тут ты да я, да мы с тобой. Я болтать не буду; ты, если еще пожить хочешь, хоть и дурак, а тоже не будешь. Тогда и деньги наши, и шкуры целы, а как там этот крутой дядя свои проблемы решит – насрать нам зигзагом с Марса. Коли он нам так доверя-я-яет… Не проверя-яет, сам ручки пачкать не жела-ает на мокрухе…То и хер с ним! Пусть я шестерка, но мозги у меня тоже имеются. Мы ничего не знаем, не понимаем, мы в стороне! Подрядились заставить дедка по номеру тренькнуть да фамилию назвать, так он и тренькнул – мы его убедили. А потом ак-куратно мочканули. Согласно договору. Деньги на бочку и адье – мы с вами незнакомы! Дошло, дебил сраный?! Вот так-то, см-мотри у меня… А теперь бегом за грелкой, бегом, я сказал! И сам чтоб ни капли, все в жмура вольем.