– Кому меду, меду кому? Свежий, липовый…
– Рыба, рыба, всем рыбам – рыба!
– Да снулая твоя рыба-то! Воняет!
– Сам ты воняешь, паря!
– Подковы, подковы…
– Эй, квасник! А квас-то у тя – тухлый! А ну-ка, получи в морду! Нна!!!
На том конце Торга, что ближе к Ивановской, завязалась драка. Двое парней дубасили квасника. Остальные торговцы не вмешивались – считали, что поделом, не хрен протухшим квасом торговать…
Олег Иваныч неодобрительно покачал головой, проезжая мимо. Черт знает, к кому его неодобрение относилось – к парням иль к кваснику.
Свернул с Пробойной на Славную. Бесы бы вас взяли – и тут дрались! Трое подвыпивших мужичков остервенело колотили какого-то рябого парнишу в некрашеной сермяге с заплатками. С десяток человек, обступив кругом, с интересом наблюдали за избиением.
Ну, совсем обнаглели, ни стыда, ни совести! Нашли место – почитай, в самом центре города. Головы, что ль, им всем напекло?
Не долго думая, Олег Иваныч вытащил плеть и, растолкав конем зевак, от души перетянул по спине первого попавшегося.
По-бабьи взвизгнув, тот отскочил прочь.
– А ну, уймитеся, лиходеи! – размахивая плетью, строго прикрикнул Олег Иваныч.
Толпа тут же разбежалась. Избавленный от кулаков рябой парень уселся на траву, вытирая рукавом кровь, обильно сочившуюся из разбитого носа.
– Кто таков? – не слезая с коня, повелительно спросил Олег.
– Микита я, богомолец, – вытерев кровь, сипло ответил парень. – С Тихвинского богомолья пробираюсь, к Софии Святой приложиться…
Олег Иваныч усмехнулся:
– Приложился уже, похоже. А сюда, на Славенский, зачем пожаловал?
– Просьбу одну исполняю, – богомолец исподлобья взглянул на Олега. Кормленый конь с расчесанной гривой, доброе седло, недешевый кафтан. Тонкий, шитый золотыми нитками, плащ яркого травянисто-зеленого цвета. Длинные, тщательно вымытые волосы, холеная подстриженная бородка, глаза – холодные, стальные, властные. У пояса – рыцарский меч в красных сафьяновых ножнах.
Повалился на колени странник:
– Не гневайся, коль что не так, светлый князюшко, сокол ясный!
– Говори, что за просьба. Хм… сокол…
Богомолец шмыгнул носом, пояснил, с опаской посматривая на плеть:
– Усадьбу велено одну отыскать, на Славне. Житьего человека Олега Ивановича…
– Кого?
Олег Иваныч чуть с седла не выпал от изумления. Надо же!
– Кто просил да что?
– Рыбак один был на богомолье, к иконе Тихвинской приходил. С Паши-реки рыбак… Сказывал, рыбачил как-то, видит – струг плывет маленький. Игрушка, вроде как детям малым. Взял, детишкам своим тешиться, а те возьми – да сломай, струг-то… А в струге том – грамота березовая, с писаньем. Что за писанье – рыбаку дьякон Тихвинский прочитал. Писано: отдать в Новгороде, на конце Славенском, Олегу Иванычу, житьему человеку, за то будет от оного награда в две деньги!