Олег Иваныч явился в посадничий поруб с утра, как узнал об аресте Петра и Гришани. Переговорил с обоими – что Петр, что Гришаня об одном молили – об Ульянке. Одна на усадьбе осталась, как бы чего не вышло. Хорошо б на Москву отправить Ульянку, к сестрице старшей. О том и просил Петр-вощаник… Обещав, кивнул Олег Иваныч, задумался. Не такое простое дело – Ульянку из города выпустить, как бы господа бояре не заартачились, а могли вполне – Ставра послушав. Хоть и в должности государственной теперь Олег Иваныч, да родом не вышел – что скажет Господа – бояре знатные, то и делать обязан! Эх, давно пора боярам хвосты прижать, но пока… Пока, поразмыслив, Олег Иваныч решил действовать тайно. Как освободилось времечко – наведался на усадьбу вощаника, с Олексахой вместе. Зря наведался. Не было девицы на усадьбе, вообще никого не было: ни Сувора, ни другого подмастерья, Нифонтия, пес только дворовый был, Полкан… в кровавой луже лежал, стрелой подстреленный. Эх, Полкане, Полкане… Покручинился Олег Иваныч да плюнул – некогда кручиниться-то, надобно Ульянку сыскивать! Кто б подсказал-то…
Олексаха шепнул, вспомнив:
– Есть, Олег Иваныч, на Федоровском ручье колдунья одна, бабка Игнатиха.
Что за Игнатиха? Да где живет?
На той стороне, на Федорова улице.
Вспрыгнули в седла, поскакали.
Черный забор, покосившийся, местами залатанный, древний. Старый дед на лавчонке, у забора.
– Дедко, бабка Игнатиха, не скажешь, где?
– Куды вам Игнатиха?
– Надобна… для зелья приворотного. Да ты не сомневайся, возьми вот медяшек с десяток. Мало? Вот те еще столько же. В каком-каком доме? Том, низком, за вербою? Видим, видим. Ну, благодарствуем, дед. Обратно пойдем – отблагодарим еще.
Изба была старой. Крытой желтой соломой, покосившейся, вросшей – не по климату – в землю. Под стать избе забор – жерди посгнили, погорбатились, кое-где упали на землю. Ворота кое-как держались еще Божьим словом… а скорее, и не Божьим вовсе…
На конское ржание отворилась, заскрипев, дверь. Высунулась из избы бабка, обликом – истинная ведьма. Кривая, костистая, горбоносая. Левый глаз бельмастый, правый – смотрит, аж жжет! Насквозь буравит! Одета бабка в хламиду бурую, на главе плат черный с кистями повязан, в желтой руке – посох рябиновый.
Увидев гостей незваных, сощурилась неприветливо:
– Чего надобно, аль просто так зашли, на погибель свою?
– Не на погибель, бабуся, а за делом. Нет ли у тебя, случайно, зелья какого приворотного?
– Не держим такого, – сверкнула колдунья глазом. – Одни травы от лихоманки.
– Хорошо. Давай травы. Оплата по прейскуранту?