С криками «Урус, не стрелай!» к городским воротам подъехали трое всадников – двое воинов в железных островерхих шлемах и толстый вилобородый татарин в дорогих, украшенных золоченой насечкой, доспехах. Накинутый поверх доспехов дорогой халат из зеленой парчи небрежными складками ниспадал на круп изящного арабского скакуна вороной масти.
– Я – Аксай-бек-мурза, – подбоченился татарин. Видно, не трус, раз осмелился подъехать к самим стенам практически без охраны. – Кто ваша главный?
Силантий спустился с заборола, велел, чтоб открыли ворота, да ворон не считали – смотрели в оба. В момент переговоров запросто пара отрядов татарских могла в ворота прорваться – случаи такие бывали.
Выйдя из ворот, Силантий скрестил руки на груди. Что надо, парламентер?
– Моя предлагай сдаватися. Откройте ворота. Денги, товары – наши, жизнь – ваша.
Ага, открой вам ворота, как же! Тут же и зарубите мужиков, а баб с детьми – в полон. Вас только пусти.
– Не согласны? Как хотыте. Тогда ждите смерти. Я сказал.
Круто развернув коней, татары помчались обратно. Вслед им раздался презрительный свист поредевших защитников.
– Ну, братие, теперь назад ходу нет, – обратился к городским ополченцам Силантий. – Впрочем, выбора у нас и раньше не было. Я татар знаю. Дрова еще есть ли?
– Найдем. Надо будет – все заборы да тыны пожжем.
– Хорошо. Смола кончится – воду кипятить будем. Эх, жаль, пушек нет. Да и у татар, похоже, их не имеется. А то ваши б стены хлипкие враз раздолбали.
На следующий день татары вновь появились с утра. Снова поскакали к стенам, погнали невольников с лестницами, завыли, заорали, заулюлюкали. Тысячи стрел тучей застили небо. Неплохо стреляли татары, метко. Многие на стенах лишились жизни от татарских стрел.
Попали и в Силантия – прямо в грудь. Пошатнулся Силантий – такой силы удар был. Однако выдержал черненый миланский панцирь, не погнулся даже. Снова взбежал на заборол отважный московский воин, замахал обнаженным мечом, указывая:
– Налево, налево котел тащите… А сюда дров! Эй вы, вы, с копьями… Во-он туда бегите, видите, татарва прямо тучей лезет!
– Алла! Алла! – лезли на стены татарские воины, сжимая в зубах кривые сабли. Еще немного – и побегут проклятые московиты, бросятся вниз со стен. Еще чуть-чуть – и раздолбает гнилые ворота стенобитный таран, что уже тащили невольники. Только не сожгли б его московиты, не дай Аллах…
Вах! Вах! А ведь сожгут, гяуры. Ишь, как шмаляют горящими стрелами. Ну, точно зажгли. А эти, таранные, разбежались во все стороны, как тараканы! Вай, Алла! Не зря мудрый Аксай-бек не доверял этим проклятым кафинцам.