Осман-бей приветливо кивнул Селиму, послал со слугой чашу шербета в знак милости. Поискал глазами Джафара. Не нашел… Наверное, забавляется в саду с девками. Или нет. Он, кажется, больше мальчиков любит. Впрочем, мальчики в саду тоже есть. А это кто рядом с Селимом? Подносит чашу… Ах да! Это старый пройдоха Касым, слуга. Кстати, давно с ним не было хорошей беседы. Момент самый подходящий – гости обкуренные, отяжелевшие. А ну-ка!
Жестом подозвав слуг, бей Туниса оперся на них и медленно покинул зал. Утомился от танцев и музыки – пора и отдохнуть. Заодно переговорить кое с кем, хоть с тем же Касымом. Не брезговал Осман самими подлыми людишками, знал твердо – каждый на что-то сгодится. Потому и был единовластным повелителем Туниса. Пока был… Расположившись на низкой оттоманке в затянутых зеленоватым шелком покоях, прогнал наложниц. Снял чалму, улегся на подушках, велел секретарю незаметно позвать Касыма.
– Да продлит Аллах твои годы, о великий… – кинулся было в ноги Касым, но, увидев, что бей недовольно поморщился, тут же перешел на более деловой тон: – Селим-бей привез триста шестьдесят невольников.
– Триста пятьдесят пять. Пятеро умерли. Это я и без тебя знаю. Дальше!
– Точно так, о многомудрый! – Касым опять стукнулся об пол лысой башкой. Потом продолжил как ни в чем не бывало: – Еще захватили галеру «Йылдырым». Говорят, лучший корабль султана. С ним команда. Джафар… – Старый пройдоха замолк, словно обмолвился совершенно случайно.
– Что Джафар?
– Джафар хотел бы, очень бы хотел командовать «Йылдырымом», мой повелитель! Но, увы… Мой хозяин Селим настолько не доверяет Джафару, что предпочел оставить на судне старого капитана. Вернее, того, кто его увел у турок, – грека Илию.
– Гяура?!
– Ну, пока гяура. Да ведь обрезание, о светоч правоверных, довольно быстро сделать можно. Что этот самый Илия и собирается.
– Кто еще из вновь прибывших заслуживает упоминания?
– Гм… Есть там некто Ялныз Эфе, что родом из северных краев. Говорят, в Истанбуле он ворвался в султанский гарем и опозорил там всех наложниц.
– Вах! – Осман засмеялся старческим дребезжащим смехом. Известие о глумлении над гаремом повелителя турок весьма его позабавило.
Засмеялся и секретарь, узкобородый Кятиб ибн-Гараби.
– Этот самый Ялныз Эфе спелся с рыжебородым Шафихом.
– А, с пьяницей-то, упаси Аллах от такого друга!
– С ним, о мудрейший! Сегодня видал их вместе. Вроде как шли к одноглазой Хаспе. Видно, девочек захотелось.
– Могли б и получше место найти. Дальше!
– Джафар же присмотрел себе другого – с глазами, дикими, как у шайтана, зато уж силен. Зовут Матою. Рус. По-арабски ни бельмеса, зато вроде Джафару верен, как пес.