К весне две сотни Боровского орудовали в междуречье Мозеля и Мааса на землях Люксембурга. Здесь было смешанное население, но большинство говорило на немецком.
– Казаки, мы должны подумать и о себе, – уже не раз призывал сотник Боровский казаков. – Здесь городки богатые. Мы можем хорошо позаботиться о себе. Будем брать с них выкупы – и домой многие из нас вернутся богатеями.
– Слава сотнику Боровскому! – гаркнули казаки. – Слава!
– А что? Жалованье задерживают. Пан полковник Носович лишь переговоры с австрияками ведет, а воз и поныне там. Когда еще нам выплатят задолженность! Слава пану сотнику!
Теперь две сотни, несколько поредевшие в боях, рыскали по междуречью в поисках легкой добычи. И она находилась.
За зиму и весну казаки обзавелись тяжелыми поясами, набитыми талерами да экю. Правда, некоторые монеты имели облегченный вес, но это не тревожило казаков.
Спустившись по Маасу, сотни оказались в сильно всхолмленной местности с деревнями и замками, уже крепко запертыми. Старые рвы еще хранили следы воды, перейти их было не очень-то легко, да казаки и не пытались этого делать. И сотник Боровский как-то сказал, кивнув на один из таких замков:
– Зубы поломаем, а толку? Вряд ли там можно добыть много ценного. Города намного богаче, да и брать их легче.
– Что верно, то верно, пан сотник, – важно ответил Михай. А старый Макей добавил, пустив в воздух струю дыма:
– Это вам не Кафа, верно, пан сотник! В этих старых замках ничего не осталось от былых богатств. Ихний кардинал здорово пощипал своих ясновельможных.
– Впереди, верстах в десяти, есть городок, – продолжал Боровский. – К нему мы и подтянемся к утру. С открытием ворот ворвемся в городок, и он наш без особой крови. Нам этого не нужно.
Казаки дружно поддержали сотника. Послали вперед легкую разведку, переодев Луку и еще двух казаков в снятые для этих целей одежды французских солдат.
После полуночи три казака, одетые драгунами, отправились в путь. Остальные должны подоспеть к рассвету.
Разъезд подошел к городку еще до света. Ворота дряхлой крепостцы еще не отворялись, пришлось затаиться вблизи заросшей кустарником речки. Когда ворота наконец отворили и старики-стражники с алебардами оглядели местность за воротами, казаки выехали на дорогу и шагом, не спеша, потянулись к городку.
– Что-то наших не видать, Лука, – заметил один из казаков. – Как бы не опоздали.
– Не должны, – ответил тот и поправил рукоять пистоля в седельной кобуре. Троица казаков медленно подходила к воротам, договорившись не проронить ни слова при въезде в ворота. Это было, конечно, подозрительно, но ничего другого придумать было нельзя.