Обо всем об этом перетолковал Олег Иваныч с главой Софийского Дома архиепископом Феофилом, чье место в системе новгородских магистратур примерно соответствовало посту министра иностранных дел. Умен был Феофил. Умен и осторожен. Таких качеств и политика новгородская требовала. Вот только к Москве уж больно лоялен. Впрочем, уже нет. После Шелони-то прозрел Феофил. Он еще больше высох, пожелтел еще больше. Что там у него за проблемы? Почки? Печень? Одни глаза сияли прежним задором.
– Не бережешь ты себя, владыко. А ведь не себе служишь – Господу и Новгороду, Господину Великому.
Феофил устало отмахнулся. Некогда, мол, о телесном думать.
С ливонцами решили пока повременить, не заключать соглашение. Но и не отшивать открыто. Мало ли когда и рыцарская помощь сгодится.
С Софийской Олег Иваныч отправился в пристройку, к себе. Выслушал явившегося с докладом Олексаху, кивнул. Взяв принесенные им грамоты, сунул за пазуху да поехал на Ярославово дворище – в резиденцию посадника боярина Епифана Власьевича. И насчет ливонцев надо перетолковать, и о драках, и о людишках тех, что Олексаха в грамотке указал.
– Не, стражники, то не наши, – замахал руками Епифан Власьевич. – Стражники, те под тысяцким, сам ведаешь. Ну, а про другого… Эй, Ермил! – посадник щелкнул пальцами, подзывая служку. – Прикинь-ка, кто у нас из дьяков да писцов в красном кафтане ходит?
Ермил, невзрачный человечишко лет тридцати, почесал редкую бородку.
– Гришаню-отрока в красном кафтане видал недавно, но то не наш – софийский. А из наших… Из наших никто такой цвет не нашивал. Хотя нет!.. Видать не видал, а слыхать слыхивал. Третьего дня Флегонт-писец кафтаном красным хвастал. Справил, дескать, обнову.
– Ах, Флегонт? – нахмурился посадник. – Ну-ка, кликни!
– Что ты, что ты, Епифан Власьевич! – упредил Олег Иваныч. – Не нужно никого кликать. Да и Ермила своего предупреди, чтоб помалкивал. Сперва поведай, где живет твой Флегонт-то?
– А пес его знает! Где ж мне всех мелких людишек упомнить?
– И то правда… А как насчет специальной книги? Куда записываются принятые на службу писцы да дьяки. Имеется ли таковая, иль нет?
О книге Епифан Власьевич тоже ни черта не ведал, но вот Ермил быстро вспомнил, что таковая имеется.
– Так что встал? Неси! – рыкнул посадник.
Ермил вернулся не сразу, минут через двадцать. Епифан Власьевич уже успел обсудить с гостем недавнюю заячью охоту, большим любителем которой был.
– Сыскал, батюшка Епифан Власьевич, – Ермил с поклоном протянул боярину толстую тяжелую книгу.
Посадник брезгливо отстранился. Больно пыльной оказалась книжица.