– Ты?!
– Ладно, брось изумляться. У нас мало времени. Не уберег ты меня, рядовой Лавочкин. Продырявили нас с тобой. Даже не знаю, кому хуже эта стрела сделала: у тебя-то одна рана, а во мне, в несколько раз свернутом… Постарайся впредь не давать меня в обиду. Ты все хорошо делал до сегодняшнего дня, и, признай, я тебе подсобляло самым идеальным образом… Хм, было весьма интересно! Помню, как только в этот мир попало, из соображений юмора сразу патрон тебе наколдовало, дескать, пора стреляться. Потом, правда, с тобой веселее стало. На лютне неплохо у нас получалось играть…
– Слушай, хватит воспоминаний, а? Мы домой попадем? Ты мне поможешь?
– Будь оптимистом! Я, к примеру, верю, мы обязательно вернемся домой, но должно тебя огорчить: рана уменьшила мои силы.
– Почему?
– Неглупый вроде парень, а вопросы задаешь глупые… Если в тебе дырку проделать, у тебя сил прибавится? Вот и у меня тоже нет. Пожалуй, перенос в пространстве, позволивший вам с прапорщиком покинуть сражение, был последним. Теперь придется тебе топать ножками.
– А летать смогу?
– Очень недолго. Видишь ли, нарушение целостности лишило меня главного преимущества. Раньше я действовало «без подзарядки», сколь угодно долго. Теперь же мне необходимо отдыхать, как и любому магическому предмету мира, в который мы попали. И, кажется, я слегка… приболело. Так что не сильно на меня полагайся, рядовой.
– Вот жалость-то, – проговорил Коля.
– Следует отметить хитрость старой бестии, закинувшей нас в самую гущу боя. Я знаю, это не случайность… Никогда не верь чертям, парнишка.
– А восстановить, ну, залечить тебя никак?..
– Теоретически возможно. Практически – не знаю. А вот тебя я вылечу, но потрачу много энергии и буду долго заряжаться.
– Вот ведь засада! – Солдат ударил кулаком по ладони.
– Хватит сокрушаться! – Голос знамени стал жесток. – Ты неплохой человек, только чересчур уж склонный к панике. А! Вот еще что ты должен обязательно выполнить: не передавай меня никому, тем более своему спутнику. У него рыло в пушку.
Постовой улыбнулся. Полковая реликвия и та сравнивала Палваныча с кабаном.
– Моя магия – это отдание долга вам, людям. Тысячи солдат отдавали мне честь. А сколько вас несло круглосуточный караул! За уважение нужно платить. А значит, и хранить меня должен не ворюга какой-нибудь. Вот так-то, рядовой Лавочкин…
– …Рядовой Лавочкин! – орал прапорщик Дубовых, хлеща парня по бледным щекам. – Подъем, Хейердалов сын!
Коля разлепил веки и ощутил себя лежащим в овраге. Над солдатом склонился сопящий Палваныч.
– Ох, е! – выдохнул прапорщик. – Ну, ты меня испугал, салага.