Лавочкин рассказал о приключении с чертовой бабушкой, об украденном знамени, об их путешествии по Дробенланду, о четверке убийц и старике-колдуне по имени Юберцауберер, из-за которого Коля и очутился в замке Страхолюдлих. Пришлось обмолвиться о тайном свойстве комнат-пещерок маленького народца. Впрочем, механику заклятия солдат благоразумно не разгласил.
– Короче, нам с Паулем нужна ваша помощь, – резюмировал парень.
– Да-да, я буду тотчас готова! – Хельга вскочила из-за стола. – А сумасшедшего Юберцауберера я знаю. Он у Дункельонкеля в казначеях ходил. И, поговаривали, хапнул все сокровища перед нашим поражением.
Вспомнив о давних событиях, она прищурилась и сжала зубы, отчего на бледных скулах выступили красные пятнышки.
– Типа деньги партии свистнул? – невинно поинтересовался Лавочкин.
– Простите? А, неважно. В общем, над ним легко одержать верх. Выступаем немедленно! Сейчас, только переоденусь и захвачу необходимое…
Графиня стремительно покинула гостя. Она все делала стремительно, чем, кстати, и нравилась Палванычу.
А Коля развалился в кресле, собираясь прождать хозяйку не меньше часа. Он прекрасно знал особенности женских сборов, сколь бы стремительными они ни казались.
Когда работает желудок, мозг предпочитает отдых, поэтому вскоре солдат задремал.
Ему приснился престранный сон, будто на дворе девятнадцатый век, двор в Рязани, а сам Лавочкин – купец первой гильдии, сокращенно «разгильдяй». Годков ему не меньше тридцати, женат он на Матрасье Бесстыдновой, коя во младости имела известность столичной куртизанки.
К моменту сна, если будет позволительно так обозначить точку входа в Колины грезы, у него и его супруги сложилась определенная судьба. Завелись дети. Семья гремела на всю сказочно богатую Рязань (как и ныне, в то время Рязань была богатой именно в сказках). Тогдашний губернатор Салтыков-Щедрин брал на карандаш каждое слово купчины-разгильдяя Лавочкина, а уж встречая Матрасью, вовсе валился наземь от сатирического смеха, угрожая уйти в отставку, дабы не кончить свои дни сердечным приступом на почве неиссякающего веселья.
Жена, скучая дома, вспомнила молодость. Коля погрустил-погрустил, пряча в русой шевелюре метафорические рога, да и ответил супруге взаимностью. Гуляя, барствуя и куража, то есть ведя жизнь сладкую, он стал попивать горькую.
Пьянка никогда никому не прибавляла ума. Принципы амурной конспирации постоянно нарушались, кутила Лавочкин дрался с оскорбленными мужьями и неизменно бывал бит. А уж поистратился под самую последнюю сотню тысяч рубликов. Матрасья сильно переживала за капиталы. Не снеся серьезных финансовых потерь, зачахла в одночасье, бедняжка. Померла.