Только теперь он понял, что так ласково журчит чуть ли не рядом с ухом. Оказывается, ручей. Он попробовал приподнять голову, и тут же перед глазами все поплыло. Сквозь наплывающую мутную пелену Костя успел расслышать только тревожный вскрик маленькой ведьмачки.
Без сознания второй раз он пробыл, правда, недолго и, очнувшись, вновь безропотно слушал её упреки в свой адрес. Потом она утихла и, глядя на него, коротко предупредила:
– Ты помирать не вздумай.
– Да что ты? От царапины-то, – прошептал Костя непослушными губами, но она, хмурясь, на этот раз не стала продолжать свое ворчанье, а, решительно тряхнув головой, заявила:
– Кровищи с тебя натекло, как с порося трехгодовалого. С того и боюсь. Ты как мыслишь, ищут ли тебя?
– Обязательно, – заверил он ее, уже не пытаясь поднять голову.
– Овраг неприметный, ведь они и мимо пройти могут, – усомнилась она и, придя к какому-то не очень приятному для себя выводу, безапелляционно заявила: – Тут тебе никак нельзя, больно место плохое, чую я. Стало быть, будем вместе наверх лезть.
– Может, ты одна?
– А тебя бросить? – Она горько усмехнулась и добавила: – Может, я и ведьмачка, а тоже своего Бога в душе имею. Ты мне, значит, добро, а я... – Она обиженно махнула рукой. – Не чаяла я, князь, что ты за таковскую меня считаешь.
– Да нет, – пояснил он свою мысль. – Одна ты просто быстрее вылезешь и кого-нибудь на помощь позовешь. Сама же говоришь, не справиться тебе со мной.
– Это верно, – кивнула она и, тяжело вздохнув, тряхнула копной нечесаных волос. – Ну, быть по-твоему. А я мигом обернусь. Сперва только меч тебе принесу, а то мало ли.
– А сама?..
– Меня, – она гордо выпрямилась, – ни одна тварь лесная тронуть не посмеет. Я заветные слова знаю.
– Мы с тобой одной крови, – проворчал Костя, вспоминая киплинговского Маугли.
– Чего? – нахмурилась она, не поняв.
– Так, вспомнилось что-то, – вяло усмехнулся он.
– Худо дело, – она покачала головой, – заговариваться начал.
– Ты за мечом хотела сходить, – напомнил ей Костя.
Она отошла куда-то в сторону, а он тем временем огляделся. Овраг был мрачен, и этот хмурый вид не оживляло даже веселое журчание ручья. Кругом черные, почти отвесные стены и жиденькие пучки пожухлой травы, робко тянувшиеся из них. Даже снега здесь почему-то почти не было. К тому же именно в этом месте овраг круто изгибался и резко уходил вправо. Константин оказался именно в узеньком, не более пяти-шести метров, сгибе.
Не прошло и минуты, как новое странное чувство охватило его. Это было похоже на прикосновение чего-то непонятного и в то же время пугающего. В этом мягком, еле уловимом касании присутствовала какая-то загадочная робость. Будто ощупывая его, неведомое существо как бы знакомилось с ним, неуверенное до конца – тот ли это человек, который ему нужен. А еще чувствовался холод, тяжелый и равнодушный, каким подчас веет из разверзнутой могильной пасти.