Перекрестившись, Иван решительно шагнул к костру, вокруг которого сидели разбитные девицы:
– Вечер добрый, девы!
– Ой, какой красавчик! Гарпя, никак к тебе! Это и есть тот самый русский, которым ты так хвастала? Ничего не скажешь, хорош. Может, поделишься?
Все это было сказано по-немецки и частью по-польски с изрядной примесью мадьярской речи, так что Иван ни черта не понял, но тем не менее не перестал улыбаться:
– По-русски тут кто-нибудь говорит?
– О, да, да, розумем трошки. Гарпя, эй, Гарпя!
– Кой черт вы орете, дуры? Мой русский только что ушел.
– О, так этот парень не твой?
– Какой еще парень? Ах, этот… Конечно же, мой. Не вздумайте к нему лезть, пожалеете!
– Да мы ж ведь помним уговор!
– Вот и я его всегда соблюдаю… Прошу пана! – выскочившая откуда-то из кибитки девчонка лет шестнадцати ухватила Ивана за руку. – Зараз идем, пан. Скорее, скорее…
Ошеломленный неожиданным натиском, юноша не упирался, живо оказавшись внутри просторной кибитки, тускло освещенной зеленоватым пламенем масляной лампы.
– Как звать тебя?
– Иван.
– Я – Гарпя. – Девчонка откинула назад длинные темные волосы и, притянув парня за шею, с жаром впилась в губы. Потом откинулась, улыбнулась. – Ты ничего, красивый. Раздевайся!
Сама же быстро стянула юбку, оставшись в белой короткой рубашке с большим разрезом.
– Может, для начала поговорим? – усмехнулся Иван.
Гарпя сверкнула очами:
– Разговоры потом. Сначала – деньги. Десять копеек.
– У меня только пять.
– Хорошо. Давай пять.
Проворно убрав деньги, Гарпя скинула рубашку и уперлась Ивану в грудь твердыми коричневатыми сосками:
– Возьми же меня, воин… Возьми!
Почувствовав губами соленый вкус поцелуя, Иван привлек к себе трепетное тело девчонки, надо сказать, довольно стройное и упругое. Цепкие девичьи пальцы уже расстегивали кафтан…
– Ох… – выгнувшись, застонала Гарпя. – Ты такой славный… такой…
Потом она откинулась, засмеялась, показав белые зубы. Кивнула назад:
– А полог-то мы не закрыли, да! Сейчас…
Она бросилась к выходу из кибитки, запахнула полог, и в этот момент Иван явственно разглядел на ее спине кровавые, чуть подсохшие полосы, видать, не так давно жрицу продажной любви от души чехвостили плеткой. Юноше внезапно стало жаль девушку, он привлек ее к себе, обнял и, погладив по плечу, спросил:
– Тебя били? Кто?
Гарпя дернулась, красивое бледное лицо ее на миг исказилось:
– Не спрашивай. За все уже заплатили.
– Но ведь, наверное, больно же!
– Зато – хорошие деньги. Очень хорошие, поверь мне. Еще немного потерплю – куплю дом и лавку.
– Ну, если так… А ты откуда сама?