И тут началось!
Брошенный рязанцами клич тут же подхватили остальные. Кто-то уже валил шатры, поджигал возы и временные амбары, к мосту через реку Крому проскакал большой отряд, где-то уже стреляли, где-то слышались крики.
Иван похолодел – вот он, мятеж! Не успели! Не успели передать Овдееву списки… Но тот ведь сам велел составить их лишь к вечеру… Бежать к нему! Срочно бежать… А потом найти своих.
Иван со всех ног бросился к шатру стряпчего. В лагере уже поднялась суматоха. Началось самое настоящее столпотворение. Кто-то кричал за Дмитрия, кто-то за Годунова, блестели панцири и сабли… Но, странное дело, никакого столкновения в войске не происходило. Кричали, но не сходились друг с другом в неистовой сече, не стреляли – Иван услыхал лишь несколько разрозненных выстрелов, да и те быстро затихли. И это означало одно – еще большую измену! Выходит, обе стороны – верные царю Федору и мятежники – ухитрились как-то договориться между собой.
Подбежав к знакомому шатру, Иван заглянул внутрь – пусто.
– Слава царю Федору! – вдруг произнесли сзади.
– Слава! – Иван обернулся, увидев перед собой двух латников в высоких, с наносниками-стрелками, шлемах. Оба при саблях, с пистолями.
– Стряпчего не видали? – поинтересовался юноша. – Овдеева.
– Предал твой стряпчий, – грустно усмехнулся один из ратников. – Вору предался… Как и наш воевода Басманов.
– Басманов – заговорщик?! – Иван недоверчиво округлил глаза. – Ну и дела пошли, прости Господи!
– Ты, я вижу, из наших, – улыбнулся ратник.
– Так ведь присягал Федору!
– И мы… Что делать будем, братцы? Кажется, наши с мятежниками договорились. Эвон, взгляните-ка на мост!
Нестройные толпы мятежников, что-то радостно вопя, переправлялись на противоположный берег, в Кромы. Блестели кирасы и латы.
– Фон Розен, – присмотревшись, тихо произнес латник. – Видать, и немцев уговорили.
– Сколько же наших осталось? – Иван повернул голову. – Давайте-ка к ним… Мятежники ушли, но ведь осада-то, наверное, не закончится?
– Эй, гляньте-ка!
Второй латник, до этого молчавший, с тревогой показал на реку. Иван, присмотревшись, увидел, как выехавший из ворот крепости конный отряд, пропустив радостно орущих мятежников, наметом бросился к мосту. Блеснули сабли и пики.
– Казаки! – не сговариваясь, ахнули латники. – Так вот, значит, как!
Иван тоже быстро уразумел, что к чему, – воспользовавшись суматохой, осажденные сторонники самозванца решились на рейд.
– Йэх! Йэх! – с криками и молодецким посвистом казаки лавой врезались в нестройную, деморализованную изменой и непонятностью – кому верить? – толпу, в которую быстро превратилось верное царю Федору войско. Толпа эта какое-то мгновение колыхалась, а затем дрогнула и побежала, сметая на своем пути остатки лагерных построек и возов.