– Где этот чертов еврей? – уже несколько раз спрашивал сам себя Пьер, постоянно оглядывая пустыню.
– Да чего он тебя так беспокоит, Пьер?! У нас что, разве своих забот мало? Сам ушел, пусть сам и выкручивается. Наше какое дело!
– Человек все же, Арман. Да и сколько дней мы вместе горбились в этих проклятых песках. Жалко, если пропадет.
– Стало быть, судьба его такая. Чего беспокоиться. Может, он в помутнении рассудка ушел в сторону и теперь ковыляет где-то рядом. Что нам до него.
– Скорее всего, мы его еще не догнали. Он шел достаточно быстро, а наш голодный верблюд едва передвигает ноги.
Они уже прошагали больше половины пути до колодца, а Цви так и не было видно. Солнце значительно склонилось к западу, и Пьер забеспокоился, что они не дойдут до источника засветло.
– Ты же уверял, что запомнил дорогу, Пьер, – успокаивал друга Арман. – И пирамидки я сам видел по пути. Дойдем помаленьку. Во всяком случае, идя постоянно на запад, мы непременно должны будем пересечь караванную тропу, а она достаточно заметна. Не собьемся.
Солнце уже стояло очень низко, и его лучи слепили глаза. Оно уже почти коснулось волнистого горизонта, когда Пьер воскликнул:
– Впереди что-то виднеется, Арман.
– Может, это Цви отдыхает? Поспешим-ка к нему.
– Верблюд устал и не прибавит шаг. Однако я сойду и поспешу, – Пьер спрыгнул со спины мехари и скорым шагом пошел вперед. Арман видел, как он склонился над лежащим человеком, потом поднялся, помахал призывно рукой.
– Это Цви? – спросил Арман, соскакивая с горба мехари.
– Он. И, кажется, мертв.
– С чего это он? Воды не хватило?
– Упал и ударился виском о камень. Вон и кровь засохлая видна.
– Стало быть, преставился раб Божий. Отмучился бедолага. Однако уже темнеет, а нам еще до колодца далековато. Поспешим, а?
– Погоди. Похоронить надо бы. Человек ведь. Нечего оставлять его на съедение шакалам. Похороним его, Арман.
– Пьер, темнеет уже. Как бы не сбиться в темноте.
– Ничего. До караванной тропы не более полумили. Доберемся.
Он подошел к верблюду и вытащил лопаты. Одну бросил Арману, другую схватил сам и направился вниз, где, как ему казалось, песок был помягче.
Арман молча присоединился к другу. Могила быстро углублялась, пока Арман не вздохнул устало:
– Хватит уже. Давай перенесем несчастного и покончим с этим.
Они перенесли Цви, который уже окоченел, к могиле, и тут Арман сказал:
– Погоди, Пьер. У него должны быть монеты, которые он нашел недавно. Они ему больше не пригодятся, а нам еще как подойдут. Я обыщу его. Подожди малость. – Арман проворно обыскал лохмотья, извлек горсть монет, перстни и протянул Пьеру что-то темное. – Кажется, это четки. Может, возьмешь? Ты, помнится, хотел их иметь.