На улице очень тепло. Лето. Много солнца и зелени, люди ходят в легких и ярких одеждах, из окон слышна музыка. Всюду проявления жизни. Только тебя нет.
В последние месяцы перед гибелью ты мне часто повторял: «Как бы мне пережить апрель, май?! Работы столько, что не знаю, как все и переделать».
Мы ждали лета и планировали поездку вдвоем. Глядя на меня усталыми близорукими глазами, ты говорил, что очень устал, что хочешь поехать со мной куда-нибудь по путевке, лучше за границу. Только надо пережить апрель и май. Не пережил.
Когда мои родители в июне были в Москве в «Аригоре» у И. В. Арепьева и разговаривали с ним о тебе, он сумел заглянуть в тот план, где ты находился в тот момент.
«У Николая такой большой волевой импульс к жизни. Столько дел недоделано!» – сказал он о тебе.
Да, воля у тебя была всегда. И колоссальный импульс к жизни. Но куда вернуться? Если бы тело лежало, скажем, в коме, то, может, твоя воля к жизни и моя любовь совершили бы чудо. Но тела-то нет!
Твой уход был стремительным и не оставил ни малейшего шанса. Как в песне: «Если смерти, то мгновенной…»
Приближается сороковой день со дня твоей гибели. Очень тяжело на душе, временами почти невыносимо. Много молюсь, много плачу и много читаю духовной литературы.
Где же ты? В каких мирах летаешь? На сорок дней заказала молебен, хожу в церковь и ставлю свечи за упокой, заказали сорокоуст и в Саратове, и в Санкт-Петербурге. Что еще сделать для тебя, родной мой?
Наше бремя – тяжелое бремя.
Труд зловещий дала нам Судьба.
Чтоб прославить на краткое время,
Нет, не нас, только наши гроба…
Но, быть может, подумают внуки,
Как орлята, тоскуя в гнезде:
«Где теперь эти крепкие руки,
Эти души горящие – где?»
Н. Гумилев
По традиции принято устраивать поминки по усопшему на третий, девятый, сороковой день и через год.
Считается, что в первые три дня душа находится недалеко от тела, пытается осмыслить происшедшее и сообщить близким, что она жива. Самое большее, что ей удается сделать, – это проникнуть в сон самых близких людей, чтобы сообщить им что-нибудь важное.
Такой сон приснился нашему сыну на второй день после твоей гибели. Послушай, что он рассказал мне о вашей встрече.
«По нашей квартире, какой-то серой и мутной, медленно бродит папа. Он чем-то занят, но не понятно, чем именно. Образ его неясный, но видно, что он расстроен и подавлен. Я задаю ему много вопросов, но он отвечает только на некоторые. Никакой информации, только рассуждения и воспоминания.