— Ты считаешь, что я хочу еще одно?
Бак рассмеялся не потому, что шутка получилась смешной, а потому что она принадлежала только им, хотя и была глупой.
— Я и вправду не хочу есть, — сказала она, разглядывая витрину.
Скучающий подросток ожидал их заказа.
— Я тоже сейчас ничего не хочу, — проявил солидарность Бак. — Давай купим сейчас, а съедим потом.
— Сегодня на ночь или завтра утром? — спросила Хлоя.
— Давай согласуем время.
— И съедим их как бы вместе, то есть, в одно и то же время?
— Разве это не замечательно?
— Твои выдумки неиссякаемы.
Бак заказал два пирожных в отдельных коробочках.
— Так не пойдет, — заявил подросток.
— Тогда дайте мне одно пирожное, — парировал Бак, передавая ему часть денег и высыпая остальное в руку Хлое.
— И мне тоже одно пирожное, — сказала Хлоя, протягивая деньги.
Подросток скорчил гримасу, уложил каждое пирожное в отдельную коробочку и дал сдачу.
— И медведя можно заставить танцевать! — заметил Бак.
Медленной походкой они вернулись к проходу на летное поле. Прибавилось несколько пассажиров. Дежурная объявила, что их самолет прибыл. Бак и Хлоя присели, наблюдая за прибавляющимися усталыми пассажирами.
Бак тщательно уложил коробочку с пирожным в свой ручной саквояж.
— Я буду подлетать к Нью-Йорку завтра приблизительно в восемь утра, прикинул он. — Я съем его с кофе и с мыслями о тебе.
— А у нас в это время будет семь. Я буду еще в постели, в предвкушении пирожного, с мечтами о тебе.
«Мы все ходим вокруг да около, — подумал Бак, — и никто из нас не решается заговорить о чем-то серьезном».
— Тогда я подожду до тех пор, пока ты не встанешь, — сказал он, скажи мне, когда ты собираешься съесть свое пирожное.
Хлоя подняла глаза к потолку.
— Хм… — задумалась она.
— А когда у тебя будет самая важная, самая официальная встреча?
— Скорее всего это будет поздно утром, в одном из больших нью-йоркских отелей. Карпатиу собирается сделать какое-то совместное заявление с кардиналом Мэтьюзом и другими религиозными лидерами.
— Как раз в это время я съем свое пирожное, — подзадорила Бака Хлоя. Наберись смелости съесть свое именно там.
— Не учи смельчака смелости, — улыбнулся Бак, но это было шуткой лишь наполовину. — Я ничего не боюсь.
— Да? — воскликнула она. — А кто пугается местного гаража, так что боится идти туда в одиночку? Бак потянулся за ее коробочкой с пирожным.
— Что ты делаешь? — мы же не хотим съесть их сейчас, вспомни, мы договорились.
— Я хочу обонять его аромат, — ответил он. — Аромат поддерживает память.
Он открыл коробочку и поднес ее к лицу.
— М-м-м… — промычал он, — сдобное тесто, шоколад, орехи, масло — что еще?