— Вам не нужно этого делать. Она протянула руку в перчатке.
— Это сделаю я.
— Не могли бы вы проверить пульс, — сказал Рейфорд, овладев собой.
— О, сэр, — сказала она с глубокой симпатией в голосе, — сюда никого не доставляют без заключения о смерти.
— Пожалуйста, — прошептал он и заплакал, не скрывая слез. — Ради меня.
Рейфорд стоял в свете раннего утра в предместье Чикаго, прижав руки к лицу, а женщина, которую он не встречал раньше и никогда не встретит вновь, прижала руку к сонной артерии его друга.
Не глядя на Рейфорда, она накрыла тело Брюса Барнса простыней и вернулась к своим обязанностям. Ноги Рейфорда подкосились, он опустил колени на грязную землю. Вдали были слышны сирены, мелькали огни машин «скорой помощи», а поблизости его ждала семья. Они остались одни. Без учителя, без наставника — только они вчетвером.
Когда Рейфорд поднялся и с трудом поплелся через холм со своей страшной новостью, из каждой проезжавшей машины он слышал радио. Вашингтон был стерт с лица земли. Также и «Хитроу». Поступали сообщения о жертвах в Египетсткой пустыне и в небе над Лондоном. В Нью-Йорке была объявлена тревога.
* * *
Бак уже почти собрался отправиться за Рейфордом, когда увидел на горизонте высокую фигуру. Бак понял все по его походке и ссутуленным плечам.
— О, нет, — прошептал он, а Хлоя с Амандой стали плакать.
Все трое поспешили навстречу Рейфорду, а потом вернулись к машине.
Красный конь Апокалипсиса неистовствовал.