Добравшись до кресла, леди Шарп, опершись рукой о подлокотник, устало опустилась в него.
— Когда возвращаются Нэш с Ксантией? — спросила она. — Очень надеюсь, они не откажутся стать крестными моего мальчика.
— Завтра, — ответил барон, ласково похлопав ее по плечу. — Попроси Нэша быть крестным отцом. Вот увидишь, он будет в восторге и сочтет это за величайшую честь. Нэш ведь до сих пор не уверен, что он нам нравится.
— А он нам нравится? — Леди Шарп вскинула на него глаза.
Ротуэлл подумал.
— Более или менее, — кивнул он. — И потом — мы обязаны уважать выбор Ксантии, не так ли? К тому же чем больше я об этом думаю, тем больше радуюсь, что в случае чего под рукой всегда есть Нэш.
— В случае чего? Что ты имеешь в виду? — Графиня растерянно моргнула.
Ротуэлл заставил себя улыбнуться:
— Да ничего особенного, Памела. Ну а теперь я должен идти.
Его кузина огорченно шмыгнула носом.
— Жаль. Я надеялась, ты пообедаешь с нами, — пробормотала она, снова взявшись расправлять складки своего домашнего платья. — И куда тебе торопиться? Тебя ведь никто не ждет дома к обеду, верно?
Ротуэлл, наклонившись, поцеловал ее в щеку.
— Нет. Ты ведь знаешь, что я волк-одиночка.
И, проговорив это, он стремительно вышел из комнаты прежде, чем Памела успела что-то возразить.
Глава 2
Граф де Валиньи устраивает у себя карточную игру
Граф де Валиньи, небрежно держа колоду, с привычной ловкостью тасовал карты, и тонкие пальцы его своей гибкостью смахивали на клубок копошащихся угрей. В этих движениях было что-то завораживающее — усталые и пресыщенные взгляды гостей были прикованы к его рукам. Забыв обо всем, они зачарованно следили, как с легким шорохом, сменяя друг друга, мелькают карты, а огромный рубин в перстне графа, вспыхивая при каждом движении, бросал на них кроваво-красные отблески, придавая всей этой сцене какой-то зловещий оттенок.
В эту ночь их было пятеро за карточным столом в доме графа, и каждый из этих пятерых своей распущенностью мог поспорить с остальными. Игра, которую затеял Валиньи, именовалась «двадцать одно», минимальная ставка составляла пятьдесят фунтов, и после нескольких часов, которые эти пятеро провели за карточным столом, воздух в комнате, пропитанный табачным дымом, несвежим дыханием и испарениями разгоряченных человеческих тел, казался спертым. Наконец барон Ротуэлл, весь вечер остававшийся в выигрыше, не выдержав, встал и поднял вверх створку окна.
— Merci, mon ami, — с легкой усмешкой бросил граф де Валиньи в сторону Ротуэлла, и последняя карта, выпорхнув из его пальцев, с легким шелестом легла на украшенную золотой инкрустацией крышку стола. — Чертовски напряженная игра, вы не находите?