— Присаживайтесь, лорд Холбурн, — холодно предложил он.
— Леди Ротуэлл, благодарю вас, что уделили мне время, — негромко сказал лорд Холбурн.
Камилла слабо улыбнулась:
— Надеюсь, ваш дворецкий уже оправился?
Холбурн заморгал и вдруг стал до смешного похож на сову.
— Видите ли, именно поэтому я и решился сегодня приехать к вам.
В глазах Камиллы вспыхнула тревога.
— Ему до сих пор плохо?
— Нет-нет — Холбурн вскинул руку, и этот властный лаконичный жест показал, что перед Ротуэллом человек, которого знали все как аристократа до кончиков ногтей — Я вовсе не это имел в виду.
Камилла слегка побледнела.
— Умоляю вас, продолжайте, милорд. — взмолилась она.
Казалось, Холбурн никак не может найти подходящие слова.
— Как я вам уже говорил, Фотеринг уже старик, — смущенно произнес он. — В свое время он служил моему покойному отцу, а до него — хотя и недолго — моему деду. И когда он увидел вас, леди Ротуэлл, стоящей на пороге моего дома, он вдруг понял то, что было известно, возможно, только одному-единственному человеку — графу де Валиньи.
— Что?! — Ротуэлл потемнел лицом. — Проклятие! Что может быть общего между вашим дворецким и моей женой?!
На лице старого лорда вдруг отразилось мучительное смущение.
— Потому что ваша жена, Ротуэлл, — тихо произнес лорд Холбурн, — в действительности моя родная дочь.
В салоне воцарилось тягостное молчание.
— Вы сошли с ума! — беззвучно выдохнула Камилла. — Как вашему дворецкому такое в голову пришло? Но вы, милорд… как вы могли этому поверить?!
Холбурн покачал головой.
— На самом деле все очень просто, леди Ротуэлл, — со спокойным достоинством сказал он. — Стоило Фотерингу прийти в себя, как он вспомнил, что именно он увидел. Собственно говоря, я и сам подозревал это — с той минуты, как прочел на карточке ваше имя и фамилию, а потом увидел ваше лицо. Но мне нужно было все проверить. Господи… после всех этих лет… я обязан был убедиться! — Его голос упал до едва слышного шепота. — Дело в том, что я никак не мог понять, как такое могло случиться. Прошло почти две недели, а я все еще… потрясен до глубины души.
— Это невозможно! — Камилла затрясла головой. Лицо ее стало мертвенно-бледным.
Ротуэллу вдруг пришло в голову, что такое действительно возможно. Мать Камиллы, должно быть, была не в своем уме, раз решилась променять такого человека, как Холбурн, джентльмена в полном смысле этого слова, на мерзавца Валиньи. Что, если она так страстно хотела иметь от Валиньи ребенка, что сама поверила, будто Камилла — его дочь?!
Взгляд Холбурна ни на мгновение не отрывался от лица Камиллы — казалось, он не может налюбоваться ею.