— Столкнуться с ним, — поправила графиня. — Нет, моя дорогая. Очень сомневаюсь, что такое возможно.
— Мерси, мадам! — вырвалось у Камиллы. — Мерси, мадам.
Однако лицо графини приняло задумчивое, слегка печальное выражение. Мысли ее, похоже, витали где-то далеко.
— Когда я была девочкой, у меня была гувернантка-француженка, — наконец проговорила она. — Очень воспитанная дама… ее фамилия была, если не ошибаюсь, Виньо. А ее семья, если не ошибаюсь, откуда-то из Сент-Леонарда. Скажите, дорогая, деревня, в которой вы жили в детстве, случайно, не в тех краях?
— Да, мадам, — кивнула Камилла. — Совсем рядом. Семья Виньо хорошо известна в тамошних местах.
— Мадемуазель Виньо пробыла у нас совсем недолго, — продолжала графиня. — Я была очень привязана к ней, но, увы, ее родственники настояли на ее возвращении — видите ли, им удалось подыскать ей блестящую партию… насколько я помню, ее просватали за кого-то из местных дворян.
— Да, ей повезло, — пробормотала Камилла.
— Не только ей, но и нам с вами. — Леди Шарп задумчиво побарабанила по столу. — Думаю, мне не составит большого труда воспользоваться этим, чтобы объяснить, откуда мы вас знаем. Я имею в виду — чтобы никто не удивлялся, почему вы остановились именно в нашем доме.
Внезапно за дверью послышался какой-то шум. Камилла, бросив взгляд через плечо леди Шарп, увидела стоявшую на пороге очень высокую, тонкую и гибкую, как тростинка, женщину в темно-синем дорожном костюме. Графиня, проследив за ее взглядом, повернулась к двери.
Незнакомая леди залилась краской и заметно смешалась.
— О Господи! — смущенно пробормотала она. — У тебя гостья. А я нарочно приехала пораньше, надеялась застать тебя одну. Простите, ради Бога!
Леди Шарп, вскочив с кресла, бросилась к ней с распростертыми объятиями.
— Моя дорогая, как я рада! Входи же! — радостно воскликнула она. — Конечно, для посетителей еще слишком рано. Но мадемуазель Маршан — не гостья, она какое-то время поживет у нас. Входи же! Сейчас я вас познакомлю.
Молодая женщина, переступив порог, стала нетерпеливо развязывать ленты шляпки. Камилла украдкой окинула незнакомку взглядом — судя по мягко округлившемуся животу, та была на втором или третьем месяце беременности.
— Я действительно должна извиниться, — снова пробормотала та, стащив с себя шляпку, и целая копна темных блестящих волос упала ей на плечи. — Вместо того чтобы ждать, когда тебе доложат о моем приезде, я просто незаметно прошмыгнула мимо бедного старого Строзерса. Понимаешь, я надеялась, что ты, возможно, сидишь тут с малышом…