— Я даю плоды, а люди ломают мои ветки. Вол ответил:
— На мне люди пашут, при этом меня бьют, а потом убивают. Лиса не стала отвечать, а крикнула:
— Старик, убей змею палкой!
Старик так и поступил, а потом погнался за лисой. Та взмолилась:
— Не убивай меня, ведь я спасла тебе жизнь.
— В этом мире за добро не платят добром!
Привычки и склонности
Сталин любил табак "Герцеговина флор". Он ломал папиросы и набивал табаком трубку. Сама процедура, видимо, занимала его и имела психотерапевтическое значение. Табак для Сталина специально готовил грузин-профессор, получивший за это Сталинскую премию.
Сталин не признавал никаких лекарств, кроме йода и женьшеня.
Лечился обычно по-горски: надевал папаху, пил горячий чай и ложился спать.
Сталин пил грузинские вина (особенно любил "Кинзмараули") и иногда коньяк. Мог выпить сразу стакан коньяку.
Он любил грузинскую кухню, особенно цыплят табака. У него в Кремле был повар-грузин (после смерти вождя работал в столовой ЦК КП Грузии) и повар-китаец. Сталин любил есть понемножку разные блюда — этим вкусам и соответствовала китайская кухня. На ближней даче (по Минскому шоссе) у Сталина был искусный повар по фамилии Пузатик. Ему построили дачу на Клязьме, где он жил до смерти (1975 г.). Повара никогда не видели Сталина, кроме как на параде. На даче еду из кухни приносила бабка, которую Сталин вывез из места своей ссылки — Туруханского края. Старуха передавала Сталину еду, как заключенному, через маленькое окошко в бронированной двери.
Дачи
Сталин был фактическим владельцем многих государственных дач. На каждой из них весь год работала многочисленная прислуга и все содержалось в таком виде, как будто вождь всё время здесь проживает. Даже обед для Сталина и его возможных гостей готовился ежедневно и принимался по акту, независимо от того, будет ли кому его есть. Такой порядок играл известную конспиративную роль: никто не должен был знать, где сейчас Сталин и каковы его планы.
Художественный вкус
Художественный вкус Сталина тяготел к классицизму как монархическому искусству, соответствующему абсолютистской эпохе. Как все жестокие люди, Сталин был сентиментален и даже слезлив. Его трогали, например, фильмы Чаплина о маленьком человеке. Вождь ориентировал советскую литературу и театр на неоклассицистические, а архитектуру — и на ампирные формы ("ампир во время чумы") и на особый, "сталинский классицизм", а также требовал от искусства плакатности и лубочности. В массовом его не привлекало мещанское. Он выражал интересы не мещан, не крестьян, не рабочих, а скорее всего государственных чиновников и отчасти тех слоев простонародья, которые, будучи лишены своей художественной культуры, примыкают к культуре бюрократии, ибо господствующей в обществе культурой всегда является культура господствующей социальной силы.