Мы были вместе уже почти целое лето, а я знал о ней только одно: ее имя. Славия. И больше ничего. Уверен, при моих возможностях я способен был в течение часа с помощью Валентина узнать о ней все, включая всю ее родословную вплоть до предков-землян. Но вот только зачем? Меня устраивало существующее положение дел. Более того, именно существующее положение дел меня и устраивало.
Славия… Женщина-тайна. У каждого ли есть такая женщина-тайна?..
Славия…
И, между прочим, я ловил себя на том, что это на меня непохоже. Иметь, что называется, в руках тайну, и не пытаться разгадать ее? Но мне действительно не хотелось разгадывать ее.
Я окончательно размяк в теплой воде, а ведь времени на сон оставалось совсем немного. Мысли о Славии растворились, их вытеснили другие, совершенно другие мысли. Нетерпеливо потоптавшись под сильной воздушной струей и так до конца и не обсохнув, я натянул шорты, бросил одежду в утилизатор и, причесываясь, вернулся в гостиную.
Славия продолжала спать в той же позе, далекая от моих забот; я, разумеется, никогда и не посвящал ее в свои заботы и дела. Погасив свет, я склонился над ней, бережно поднял, как ребенка, и понес в спальню, ощущая сквозь тонкую ткань ее накидки теплое нежное тело.
— Лео… — Она обняла меня за шею, и легкое дыхание коснулось моей щеки. — Куда мы? Почему темно?
— Спи, спи, — сказал я шепотом, входя в спальню. — Ляг на бочок, сомкни ресницы — и дивный сон тебе приснится…
— Дивный… — покорно прошептала она в ответ и едва слышно вздохнула. — Ох, Лео… Лео… — Она снова вздохнула. Неужели что-то мучило ее? Что?..
— Ничего не бойся, ляг — и успокойся, — продолжал импровизировать я (или эти слова в детстве говорила мне мама?)
Я опустил ее на постель и услышал, как с тихим шелестом упала на пол накидка. Сбросил шорты и лег рядом. Она прижалась ко мне, и, конечно же, мне сразу захотелось ее… но тогда мы не уснули бы до рассвета.
— Спи, Славочка. — Я поцеловал ее в податливые губы. — Мне вот-вот вставать и бежать.
Она молча погладила меня по плечу и замерла, затихла, словно превратилась в статую. Я лег на спину, закинул руки за голову и закрыл глаза. Я был готов спать глубоко и долго, а утром, проснувшись, возместить то, в чем сейчас отказал Славии… Но такое желание существовало в совершенно ином, абсолютно пока ненужном слое сознания. Потому что больше всего мне хотелось прямо сейчас почувствовать укол браслета и сообщение Валентина или любого из моих парней. И немедленно действовать, действовать…
В темноте медленно приближались багровые огни, и темнота тоже становилась багровой, и в ней проступали какие-то смутные контуры, какие-то колышущиеся изломанные линии… Они передвигались, менялись местами, возносились и опускались, растворяясь в багровой мгле… Жаром наливалась багровая мгла, странным леденящим жаром, и вновь появились линии, теперь уже не искривленные, не изломанные, а прямые… Линии медленно скользили друг за другом, сближаясь, сближаясь… соединяясь в два треугольника, два черных треугольника на фоне багрового леденящего жара… Треугольники наплывали, почти соприкасаясь углами, наползали один на другой… Пульсировала, в каком-то мрачном ритме раскачивалась багровая нездешняя мгла… Острый конец треугольника коснулся моего запястья…