Дни свои, исполненные безусловно похвальной деятельности, Петр неизменно заканчивает, однако, пиршествами, на которых все собутыльники обязаны по его предписанию быть в праздничных, непременно светлых нарядах. Эти пиршества переходят обычно в дикие попойки, во время которых Петр напивается до потери сознания вместе с Воронцовой. И все это происходит через несколько дней после смерти императрицы, в то время, когда ее тело еще не предано земле.
На протяжении шести недель, проходящих до погребения Елизаветы, ее тело выставлено во дворце, и народ допускается дважды в день во дворец, чтобы проститься с почившей государыней. Сотнями и тысячами стремится простой люд, чтобы взглянуть на покойную, лежащую на роскошном катафалке (обошедшемся около ста тысяч рублей) со статуями, позолоченной резьбой, балдахином из золотой парчи, свисающим до земли горностаевым покрывалом и бесчисленным количеством свечей. И почти всегда эти люди видят подле катафалка коленопреклоненную женщину в глубоком трауре, очевидно, совершенно погруженную в свое горе и молитвы. "Это новая царица", – шепчут они. Целых шесть недель проводит Екатерина ежедневно несколько часов подле мертвой Елизаветы, стоя на коленях, несмотря на свою беременность и несмотря на то, что тело покойной все больше разлагается. Ее глаза опущены долу, но она знает, что глаза входящих устремлены на нее и что сердца этих простых людей преисполняются сочувствия и трогательного волнения при виде ее униженного пиетета.
Иногда к катафалку подходит и Петр. Он ведет себя при этом непринужденно, громко разговаривает, прохаживается по залу взад и вперед, шутит с дамами, делает замечания дежурным придворным по поводу тех или иных погрешностей в их туалетах. В свете торжественно горящих свечей, пред лицом мрачного величия смерти контраст между достойным поведением Екатерины и цинизмом Петра выступает особенно явственно, как в примитивном театре. Да это и есть примитивная сцена для простого народа. Екатерина отлично знает и превосходно играет свою роль. Но Петр абсолютно не умеет притворяться. Это похвально для частного лица, но не для государя, который, если он не намерен управлять при помощи одного насилия, должен уметь понравиться народу.
Петр в глубине души никогда не чувствовал себя способным справиться с огромной задачей управления Россией. Но он не сумел открыто отделаться от этой задачи, и теперь волей-неволей приходится ее выполнять. Он находится приблизительно в том положении, какое испытывает человек, которому снится, что он, не будучи абсолютно к тому подготовлен, попал на сцену цирка и принужден вступить в бой с быком.