Впоследствии она говорила, что только с этого вечера стала прислушиваться к наущениям врагов Петра. Это, конечно, неправда. Но правда то, что она до этого вечера колебалась, сомневалась и выжидала. В противоположность Петру она испытывает известное почтение к законам или, вернее, уважает почтение к законам, испытываемое другими людьми, и остерегается оскорбить это чувство, опираясь на которое монарх только и может мирно править. Только с того момента, когда Петр открыто, на глазах большого общества, оказался не прав по отношению к ней, она уверовала в свое право устранить его.
Теперь разговоры с Орловым принимают конкретную форму. Возникает план арестовать Петра в его комнате, подобно тому, как поступила в свое время Елизавета с малолетним царем Иоанном. Но Елизавета была дочерью Петра Великого, завещанием матери она была назначена управлять Россией, а Екатерина ни по происхождению, ни в силу какого-либо легального акта не может претендовать на российский престол. Да, кроме того, Петр ведь не младенец.
Проходит два дня беспрестанных празднеств, затем Петр уезжает в Ораниенбаум. Там у него тысяча пятьсот вооруженных гольштинцев. Красавец Григорий Орлов, этот азартный игрок, привыкший ставить все на одну карту, упорно настаивает на немедленном приступе к решительной игре. Он убеждает, что гвардейцы сделают свое дело, справятся с гольштинцами и увлекут за собой прочие полки. Он убежден, что Екатерине достаточно подать знак, чтобы вся Россия поднялась против ненавистного царя…
Но Екатерина не хочет подавать этот знак, она сама ждет знака. Она не суеверна, подобно Елизавете, она не ждет знака свыше, а ждет только такой неизбежной ситуации, которая оправдала бы ее в глазах всего мира. Она знает, что сотни людей, симпатии которых на ее стороне, отвернутся от нее, как только она вздумает выступить с оружием в руках против собственного мужа, против императора, законно взошедшего на престол. Помощь этих сотен ей для намечающегося насильственного переворота и не нужна, но она заглядывает дальше, думает о своем будущем правлении узурпаторши, единственные права которой на престол могут заключаться во всеобщей симпатии. Она не хочет насиловать судьбу, а со сверхъестественной напряженностью воли хочет, чтобы судьба заставила ее действовать.
Четыре дня – с 12 по 16 июня – Екатерина остается одна в Петербурге до своего переезда в Петергоф. Нет никаких сведений о том, что она делала на протяжении этих четырех дней, с кем встречалась. Ни она лично, ни кто-либо из ее созаговорщиков не оставили по этому вопросу никаких записей. С большим вероятием можно предположить, что за эти четыре дня она составила манифест, предназначенный для распространения среди народа в момент переворота, и каким-то способом передала проект этого манифеста графу Кириллу Разумовскому (потому что в решительный момент он оказывается в его руках). Весьма вероятно также, что она прибегла для этой цели к услугам Алексея Орлова, а не Григория Орлова, потому что за последним следят в последнее время полицейские шпионы, правда, следят настолько неловко, что Григорий видит наблюдающего за ним поручика Перфильева насквозь и заставляет его плясать под свою дудку. Достоверно: заговорщики рассчитывают для успеха своего предприятия на поход против Дании, на отсутствие Петра, на всеобщий беспорядок и всеобщее недовольство, которое обнаружится в стране после его отъезда.