* * *
– Меня воспитывали так, чтобы иметь возможность выдать меня замуж за какого-нибудь из соседних маленьких князьков, – говаривала Екатерина впоследствии при подходящих случаях. Это само собой разумеется. Для какой же иной цели можно было ее воспитывать? Больших дворов в Европе очень немного, и женихи, принадлежащие к их составу, могут выбирать себе невест среди многочисленных принцесс. Кроме того, при таком выборе руководствуются по преимуществу политическими соображениями, а трудно предположить, чтобы кто-либо из членов европейских владетельных династий мог иметь политический интерес связаться родственными узами с Цербстским двором.
Для того чтобы надлежащим образом выполнять функции супруги маленького немецкого владетельного князя, принцесса восемнадцатого века должна была в первую очередь уметь болтать и писать по-французски, так как немецкий язык считался в ту пору в Германии некрасивым и вульгарным. Затем немножко танцев, немножко музыки, почтительное отношение к морали и религии, беспретенциозный скромный характер – вот идеал воспитанности для маленькой Софии.
Девочку поручают заботам французской эмигрантки Бабеты Кардель. Это единственный из окружавших ее в детстве человек, о котором Екатерина сохранила теплое и благодарное воспоминание. "Она обладала душевным благородством, образованием, прекрасным сердцем, была терпелива, нежна, весела, справедлива, настойчива – словом, всем детям можно пожелать иметь такую воспитательницу".
Не важно, отличалась ли Бабета Кардель в действительности всеми этими качествами, или же София в своих суждениях о ней руководствовалась желанием подчеркнуть ее достоинства в противовес недостаткам матери. Факт тот, что она возмещает ребенку все то, чего ему не давала мать, посвящает ему свое время, свое внимание и создает благотворную атмосферу теплого крылышка. Уже спустя несколько недель недоверчивый ребенок перестает сопротивляться, забывает свое упрямство и капризы, отбрасывает свою скрытность и замкнутость, дает свободу своей привязчивой, здоровой, веселой и благодарной натуре. Пусть не доказано, что Бабета Кардель действительно знала наизусть все пьесы Расина и Мольера, что это она внушила Софии любовь к чтению, любовь, которая сыграла такую огромную роль в дальнейшем самовоспитании молодой девушки. Гораздо важнее тот бесспорный факт, что она водит маленькую принцессу гулять в городской сад и позволяет ей там играть с детьми простых обывателей.
Остальные воспитатели принцессы не блещут ни глубиной своих познаний, ни своими педагогическими талантами. Преподаватель чистописания рисует ей карандашом буквы, которые она должна обводить чернилами, а учитель танцев заставляет ее проделывать всякие сложные па и приседания. С течением времени ей все же удается обучиться и письму, и танцу. По отношению к музыке она невосприимчива, до самого конца ее дней музыка остается для нее "удручающим шумом". С пастором, преподающим ей катехизис, девочка вступает в оживленные дебаты и если даже не говорит ему всего того, что охотно сказала бы впоследствии вольтерианка-Екатерина, то все же возражает почтенному представителю духовенства с такой настойчивостью, что мадемуазель Кардель бранит ее за дерзость, за "esprit gauche".