Я тогда спросил его - зачем он это сделал? Зачем было добивать? Зачем кинул еще одну гранату? Ваня мне честно ответил: "Не знаю..." Потом добавил: "Понимаешь - не в себе был. Как кто-то другой..."
Минуты две-три он сосредоточенно молчал, а после, уже задним числом, начал придумывать разные объяснения своему поступку:
Может, не хотел, чтобы мучились - все равно кранты! Да и особисты... ты ж знаешь.
Действительно, знаю. По голове за такие вещи не погладят. Ване еще повезло, что в дисбат или на "зону" не угодил - Пухов с Рабиновичем прикрыли. Хотя одному Богу, наверное, известно, чего им это стоило!
Рассказывать обо всем случившемся Ване было все равно в тягость. Я это почувствовал. И как только он замолчал, я с радостью перевел разговор на что-то иное. Слушать его рассказ было тяжело, да и не мне грехи Ване отпускать.
x x x
Через несколько месяцев в одной из последних партий Ваня уехал домой. И можно сказать - благополучно: за последующие операции он был награжден медалью "За отвагу". Правда, получил ее относительно поздно, в конце второго года службы - такие "залеты" даром не проходят.
Он прислал нам в роту письмо, где сообщал, что устроился на работу в Одесское городское управление внутренних дел, в отряд патрульно-постовой службы; впрочем, для нас это новостью не было: Косой и раньше туда собирался. Кто-то из родственников, служивших в УВД, обещал устроить. А еще Косой прислал маленькую фотографию в форме. Ничего ему идет...
У меня с Косым были самые теплые, почти товарищеские отношения, да и со многими другими ребятами в роте он дружил. Но почему-то при популярном ныне слове "гражданская война" я всегда вижу перед глазами именно эту фотокарточку. Маленькую. Три на четыре всего-то...
Этот случай произошел в сентябрьской колонне 1983 года. Третьим взводом тогда командовал лейтенант Быстров. Мы его за глаза звали Серега, хотя ему было, хорошо за двадцать пять, для армии возраст уже солидный. А возможно, потому, что Серега был "залетчиком" самого бесперспективного толка отказником. Он не хотел служить.
Такое в армии случается - поступил в военное училище в семнадцать, учиться думать самостоятельно начал в двадцать... Конечно, можно было приспособиться и в армии, найти тепленькое местечко, но Серега об этом и слушать не хотел - "в падлу"! Уйти из вооруженных сил "по-хорошему" в то время было все равно, что якуту выехать на ПМЖ в Израиль. Поэтому оставалось лишь два пути: либо навсегда заболеть, либо служить так, чтобы сами отпустили - от греха подальше. Серега именно на это и был нацелен.