Вокруг странной троицы образовался людской вакуум. Люди, чурались их, опускали глаза, безошибочно определяя выходцев с периметра. В кафе на вокзале, где Костик решил покормить своих спутников, они сидели на почётном удалении ото всех прочих посетителей. Москва отторгала пришельцев, словно они были из зачумлённого города, ей не было дела до того, что творится на семьсот километров южнее.
На стоянке такси та же картина: Пассажиров мало, машин много, везти никто не хочет. Ситуацию разъяснил таксист, щуплый чернявый мужичёк, которому Костик предлагал двойной ночной тариф. Выслушав объяснения, старлей побелел и попёр на перетрусившего водилу с кулаками. Врач с прапорщиком едва удержали Костика, повиснув у него на руках.
Путешественникам повезло. Рядом притормозила «лада», владельцем которой оказался бывший «партизан», отслуживший на периметре в химбригаде. «Партизан» довёз путешественников до самой гостиницы МВД. Дежурный администратор выслушала причитания прапорщицы, замученной малышом и вынула ключи от… «президентского» люкса!
— Поживёте пока там. Других номеров всё равно нет.
Через несколько минут Костик смотрел на Москву свысока, из окна роскошного по его понятиям номера и думал о том, что есть всё таки в мире высшая справедливость. За его спиной врач смотрел телевизор, закинув ноги на журнальный столик, из ванны доносился плеск воды и сдавленные матюги прапорщицы. Девушка пыталась вымыть ребёнка, а тот изо всех сил помогал ей.
Утром все трое вместе с ребёнком отправились на Житную, в МВД. В министерстве на них посмотрели большими удивлёнными глазами: Не знаем мы ни про какого ребёнка. Кто приказал? Министр приказал!? Так нет же его на месте. И неделю не будет. Езжайте-ка ребята обратно в часть. А ребёнка отдайте в детскую комнату милиции. В общем, пристройте куда ни будь. На этом разговор завершился.
Выйдя из министерства Костя забрал малыша у прапорщицы. Он давно обмусоливал одну мысль, возникшую где-то между «избушкой Егорова» и подвалом сталкеров в разрушенном селе. Теперь эта мысль оформилась окончательно.
— Ну и куда мы теперь? — спросил врач.
— Вы — куда хотите, — ответил Костик. — А я поеду с пацаном домой. У меня отпуск начинается. Мать моя давно ныла, что де внука нет. Теперь будет.
— Костя, так нельзя. Это же… — врач замялся, подбирая нужное слово, — …государственный ребёнок!
— Государственных детей не бывает, — отрезал Семёнов.
И тут врач привёл последний довод:
— Холостым не отдают детей на усыновление!
Довод был приведён как нельзя более своевременно. Костик обернулся к прапорщице: