Ведь я могу дать тебе все что угодно.
Твой ответ должен быть «да» или «нет».
Как ты пожелаешь.
Я дам тебе двенадцать превосходных коней,
Они никогда не знали ни седла, ни уздечки.
Я дам тебе двенадцать мельниц,
Их жернова отливают красным,
А мельничные колеса сделаны из серебра.
Я дам тебе золотой меч,
Что в боях разит, как ты хочешь.
На поле битвы ты будешь непобедим.
Дары, подобные этим, я бы с радостью принял,
Если бы ты была христианкой,
Но ты злая горная троллиха
Из рода водяных троллей и дьявола.
Горная троллиха выбежала за порог,
Громко сетуя и рыдая:
– Если бы этот красавец достался мне,
Я бы избавилась от своего горя.
Герр Маннелиг, герр Маннелиг,
Пожалуйста, женись на мне,
Ведь я могу дать тебе все что угодно.
Твой ответ должен быть «да» или «нет».
Как ты пожелаешь.
– Ясно, – глубокомысленно заявил Лориан, придвигая к себе энциклопедию. – Я думал, это какой-то военный марш. Воинственная мелодия... А ты что, скандинав?
– На две трети. Мой дед был шведом, он женился на англичанке, а потом... – Я замолчал, хотя фраза предполагала продолжение.
Мальчишка покосился на меня, потом вдруг отложил книгу.
– Тебе тяжело говорить об этом?
Я и сам не знал, что именно испытывал, вспоминая о своей смертной семье.
– Понимаешь, у нас не принято говорить о прежней жизни. Это считается вульгарным, неприличным, почти непристойным. Никто не хочет помнить, что был когда-то человеком.
– Это так унизительно – быть человеком?! – Лориан бросил на стол карандаш, которым делал пометки в книге, и заявил с неожиданной злостью: – Какие же вы все гады! Живете за наш счет и постоянно кривите морды – люди, смертные, скот, ничтожества!
Я его понимал. Нелегко жить в мире, зная, что им правят сверхъестественные бездушные твари. Становится страшно, и смысл теряется.
– Особенно мне нравится это «вы»!
– Ну они. Ты другой, но...
– Но что? – Носком ботинка я отшвырнул подсвечник, попавшийся под ноги. – Договаривай.
– Да ничего. – Он нахохлился, засопел. – Противно жить, когда знаешь, что тобой руководят, а сам ты ничто.
– Лориан! – Я пересел к нему на диван. – Ты не ничтожество. Среди вас много, очень много умных, талантливых, красивых, сильных. Этими самыми лучшими они пополняют свои ряды. И как бы мои родственники не пытались кичиться своей кровью, знаниями и мудростью, без вас они – ничто. Сдохнут с тоски, ненавидя друг друга.
Мальчишка хотел мне верить. И верил. Слушал внимательно.
– Я не хотел, чтобы ты знал, кто я такой на самом деле. И если бы не уснул тогда в твоей комнате... Но так лучше. Честнее.
– Зачем ты общаешься со мной?