Если религиозный учитель может сказать: “Нет ты не должен слушать музыку, ты не должен идти смотреть пьесу, ты не должен видеть танцев, и ты не должен танцевать сам”. Возможно один из тысячи учеников будет повиноваться его словам и пойдет прочь в пустыню. Несомненно, этот ученик найдет много больше здесь помогающего ему в поисках духовности, но он не будет иметь опыта мира и так он будет всегда подвергаться искушению.
Намного более похвально и трудно жить в миру и все же быть духовным, иметь ответственность в жизни, уделяя внимание друзьям и родственникам, служить друзьям и врагам и все же оставаться духовным. Пребывать с трудностями своего окружения, загруженным ответственностью, и быть не защищенным от оппозиции, это много тяжелее и величественнее, чем быть аскетом в джунглях. Оба направления имеют свои опасности. Если кто-то покидает мир, то врожденные склонности к счастью и переживаниям мира могут в какой-то момент оттянуть назад, как Йогина Маха Чандру, который был великим святым и имел множество челас-учеников, и все же был взят назад королевой Махилой и сделан королем. Он упал в этот момент, с великой высоты, которой достиг многими годами тяжелой, заповедной изоляции. Йоги говорят, что лучше покинуть мир, но суфии выбирают жизнь в мире с отречением. Они предпочитают испытывать мир, служа всему. В то же время практикуя отречение.
Жертвенность меньше чем отречение, однако жертвенность - это тоже отречение. Жертва - это урок, которому пророки и учителя учили для того, чтобы человек следовал отречению. Добродетельность жертвы лежит в готовности, с которой она совершается. Отречение, конечно, есть то, что возникает как принцип, но подобно чувству.*
Отречение является автоматическим действием человеческого сердца, действия, которое мало кто понимает, потому что мало кто прибывает на той ступени, где он может отрекаться. Этим действием в уме возжигается духовная искра и, когда личность прибывает на эту ступень, она принимает первый шаг на пути духовности. Искра, производимая этим действием в глубине сердца, достигает факела, пламени в жизни и это меняет всю перспективу жизни. Весь мир выглядит изменившимся, тот же самый мир, в котором человек живет, страдает и радуется, ученый и неученый - все вещи покажутся измененными, когда однажды отречение познано.
Отречение в пункте события есть отрицание себя и отрицание того, что кто-то будет использовать.* Как все вещи в мире могут быть употребимы и злоупотребимы, так принцип отречения может быть употребим и злоупотребим. Если отречение, как принцип - хорошая вещь, тогда будет наблюдаться бесцельность в поддержании всего сотворенного. Творение может быть вдобавок не проявлено, когда отречение было первопричиной. Поэтому, отречение - также добродетель или грех, оно становится добродетелью или грехом в согласии с использованием, которое мы даем эму. Когда кто-либо посмотрит с метафизической точки зрения, он найдет, что этот принцип используется как лестница для подъема над вещами. Такова есть природа жизни в этом мире, все вещи, к которым мы привлекаемся, не только становятся привязками, но бременем. Когда мы рассматриваем жизнь, она есть наше вечное путешествие. Чем больше кто-то загрузит ношу на свою спину, тем более тяжелым становится путешествие. Размышляя так, видно что душа, чье постоянное желание идти вперед, удерживается привязанностями ежедневно, или большее время - непрерывно.