— Вы не можете себе представить, Ди, сколь противоречивы одолевающие ее чувства! Иногда ей кажется, что она любит его, иногда — нет.
— Ну что ж, разве это не обычное состояние молодых влюбленных женщин?
Он услышал, как госпожа Гортензия вздохнула.
— Вы единственный человек, который может спасти сейчас принцессу. И поэтому я поведаю вам вторую причину, по которой презренные заговорщики так жаждут при помощи ожерелья посеять рознь между принцессой и Калом. Это настолько страшная тайна, что при обычных обстоятельствах я бы скорее умерла, нежели поведала бы вам о чем-либо подобном. — Она помолчала, затем после долгой паузы снова заговорила: — Вам не кажется странным, что его величество не предпринимал никаких усилий для того, чтобы помочь принцессе найти мужа? Существует обычай выбирать жениха для дочери вскоре после того, как ей исполнится восемнадцать. А Третьей принцессе уже двадцать шесть! Милостивое разрешение самой избрать себе жениха может быть истолковано и как попытка отложить ее замужество на возможно более длительное время. Для того чтобы... держать принцессу при себе.
Судья Ди поднял брови.
— А почему бы Императору... — начал было он. Затем вдруг осознал, что имеет в виду госпожа Гортензия. — Милостивое Небо! — Холодный пот потек по его груди. — Это невообразимо ужасно... А принцесса... она понимает?..
— Она догадывается. И что гораздо хуже, она не приходит от этого в ужас, как нам бы того хотелось. Вы можете себе представить, каковы будут последствия, если подобные взаимоотношения... найдут логическое завершение?!
Судья сжал кулаки. Теперь заговор с украденным ожерельем предстал перед ним во всей своей ужасающей полноте. Молодая женщина двадцати шести лет в полном расцвете сил и красоты, выросшая в тепличной атмосфере гарема, не уверенная в своих чувствах, возвращается в столицу, разочарованная в любезном ее сердцу Кане... Если в этом смятенном состоянии она... если это станет реальностью... и лица, знающие постыдную тайну... Небо, если какая-то особа сумеет ловко воспользоваться имеющимися козырями, то эта особа получит право навязывать свою волю Императору! Внезапно обретя твердость духа, судья тряхнул головой. Он сказал страстно:
— Нет, высокочтимая госпожа, я отказываюсь этому верить. Я допускаю, что подобный извращенный замысел мог возникнуть в голове некоторых порочных придворных — в особенности евнухов, этих бесполых искалеченных существ, этого необходимого, но опасного источника зла в любом дворце! Я могу также допустить, что принцессу терзают смутные, беспокоящие ее сомнения, что она еще не разобралась в собственных чувствах. Но мой покойный отец, бывший в свое время государственным советником и облеченный доверием его величества, всегда отзывался об Императоре как о великом и прекрасном человеке, сохранившем, несмотря на единственное в своем роде положение, возвышенные чувства и способность трезво и правильно судить о вещах, как это и подобает Сыну Неба. — Судья продолжал несколько более спокойно: — Как бы там ни было, я рад, что вы рассказали мне обо всем этом, поскольку теперь я доподлинно знаю, каковы цели заговорщиков и почему они не остановятся даже перед самыми ужасающими убийствами. Но какие бы замыслы ни вынашивали враги, они окажутся безоружными, когда выяснится, что Кан не брал ожерелья. Я уверен, что, как только невинность начальника императорской гвардии будет доказана, принцесса обратится к Императору с просьбой объявить и об их помолвке.