Лион нахмурился.
– А раз так – то не стоит говорить о нем подобные вещи… Ты ведь неглупый человек, Джастина, и должна понять, что крайность в суждениях относительно незнакомых людей – далеко не самое лучшее качество… А тем более – в нашем возрасте…
– Ну, мы не такие уже и старые, Лион, – парировала Джастина.
– Тем не менее, большая часть жизни уже прожита, и ты ведь не станешь этого отрицать?
В ответ Джастина произнесла примирительно:
– Как знать – может быть, я действительно не права, Лион?
Искоса посмотрев на жену, Лион уверенным голосом сказал:
– Наверняка…
– Ну, извини…
После чего Хартгейм, отвернувшись, принялся задумчиво рассматривать замысловатый узор на вышитой скатерти.
Молча допив чай, он буркнул:
– Спокойной ночи… И ушел в спальню.
Джастине показалось, что в этой обыденной короткой фразе просквозила какая-то совершенно непонятная для нее обида…
Действительно, Лион удивительно быстро сошелся с новым соседом – тем более удивительно, что герр Хартгейм всегда отличался некоторой осторожностью и осмотрительностью в выборе знакомств.
После той беседы за вечернем чаем Джастина через окно неоднократно наблюдала, как ее муж, словно забыв обо всем на свете, часами просиживал со своим новым знакомым на садовой скамейке, о чем-то беседовал, иногда даже спорил, однако все ее расспросы о мистере О'Коннере ни к чему не приводили.
– Просто разговариваем, – обычно уклончиво отвечал Лион.
– Не понимаю, – обижалась Джастина, – о чем можно так долго беседовать с практически незнакомым человеком?
– Все люди рано или поздно знакомятся, – назидательно говорил Лион, – но, честно говоря, я очень сожалею, что не познакомился с мистером О'Коннером эдак лет на пятнадцать-двадцать раньше…
Иронически усмехнувшись, Джастина поинтересовалась у мужа:
– И что бы случилось, если бы ты познакомился с этим священником раньше?
Лион словно не слышал скрытой иронии в интонациях жены, вздыхал.
– Знаешь, мне почему-то кажется, что тогда бы я не наделал в жизни столько ошибок…
Потом Джастина не раз мысленно ругала себя за нетактичные вопросы – они, совершенно вопреки ее желанию звучали в более резкой форме, чем следовало.
Может быть Джастина, натура чуткая и впечатлительная, просто приревновала мужа к этому аббату?
Подобное объяснение стихийной неприязни к аббату вполне устраивало Джастину.
Да, так оно, наверное, и было – а то с какой стати надо было в столь резкой форме отзываться об этом человеке, который появился в их квартале совсем недавно и был ей совсем чужим?
Действительно, Лион познакомился со своим новым соседом сравнительно недавно – всего несколько недель прошло с того самого момента, когда он, движимый каким-то непонятным, неосознанным импульсом, подошел к священнику и приветливо улыбнувшись, произнес: