Хуберт Тоглер сделал движение, как бы собираясь возразить, но потом передумал и промолчал.
Председатель обратился к Лилиан Хорн.
– Вы слышали, что сказал свидетель. Вы признаете, что звонили ему, пытаясь повлиять на его показания?
Лилиан Хорн выпрямилась, и казалось, что кожа на ее скулах натянулась еще больше.
– В этом я призналась еще во время следствия.
– Тем не менее, у меня есть основания спросить вас об этом еще раз: почему вы это сделали?
– Я совершила глупость, – сказала Лилиан Хорн, полностью владея собой, – я давно уже это поняла. Но тогда я была в панике. После того как ко мне заявилась уголовная полиция, я почувствовала, что мое случайное отсутствие во время вечеринки может обернуться для меня опасностью.
– Несмотря на то, что вы были невиновны?
– А какая тут связь? – резко и запальчиво ответила ему Лилиан Хорн. – Невиновность ведь не спасает. Если бы было по-другому, я бы не стояла сейчас здесь в роли обвиняемой, хотя я невиновна!
Допрос продолжался до самого вечера, так и не принеся сенсации.
Вокруг гудели голоса, и Ева что-то оживленно говорила ему, а Михаэль Штурм покидал зал суда молча и с каким-то беспокойством в душе. В нем боролись противоречивые чувства, одновременно он осуждал то чудовищное преступление, которое вменялось в вину подсудимой, но и сочувствовал молодой женщине и жалел ее, наблюдая как ее загоняют в угол и у нее не остается шансов уйти от наказания. У него на процессе складывалось впечатление, которое особо беспокоило его, что присутствующие в зале буквально наслаждались зрелищем травли Лилиан Хорн.
– Забавно, – сказала Ева, когда они уже были на улице, – эта Лилиан Хорн – жуткая особа и, тем не менее, ее так и хочется пожалеть.
Он настолько был поглощен своими собственными мыслями, что до него не сразу дошли ее слова.
– Что ты говоришь? – переспросил он.
– Что мне ее почти жалко! – повторила Ева, чуть ли не выкрикивая слова.
От ее слов у него потеплело на душе, и комок в его груди растаял. Не обращая внимания на то, что они находятся в толпе, он схватил свою невесту в объятия и звонко поцеловал ее.
– Что с тобой? – спросила она довольная, но сбитая с толку.
– Ничего особенного, – ответил он, – до меня вдруг дошло, как я люблю тебя.
И они, взявшись под руку, пошли прочь.