Джек снова выплюнул пену, прополоскал горло и вытер губы. Теперь он закончил.
— Не продавай себя задешево. У тебя еще есть классная задница.
Татьяна слабо улыбнулась:
— Не забывай про фантастические ножки. Не зря же я занималась политесом и всякой такой всячиной.
Джек пристально посмотрел на нее:
— И ослепительные глаза.
Татьяна твердо выдержала его взгляд.
— А как насчет моего ума?
— Он у тебя магнетический. Меня всегда неотразимо притягивает к женщине се безумство.
— В таком случае Констанс Энн точно тебе понравится.
Джек присел на бортик ванны.
— Из-за чего вы с ней враждуете?
— Мыс ней знакомы сто лет, еще с актерской школы Бейсли. Грег Тэппер учился с нами в одном классе. В него были влюблены все девушки и некоторые из парней. Но он уже тогда предпочитал молоденьких начинающих актрис, сокурсницы его не интересовали. — Татьяна коротко рассмеялась. — Но дело не в этом. Наш курс ставил в качестве дипломного спектакля «Трамвай „Желание“». Мы были вторым составом к основным исполнителям. Я была дублершей на роль Бланш, а Констанс Энн — на роль Стеллы. Мне повезло, девушка, которая играла Бланш, заболела, и я два вечера играла в спектакле. А бедняжке Констанс Энн досталась на редкость здоровая актриса, и ей так и не удалось выйти на сцену. С тех пор она меня ненавидит. Я плачу ей тем же. Я хочу сказать, ведь если тебя кто-то ненавидит, надо отвечать тем же, это справедливо.
Джек покачал головой:
— Это нелепо.
Татьяна посмотрела на него как на бестолкового.
— Джек, мы женщины, мы актрисы, и мы живем в Лос-Анджелесе, и здесь это вполне логично. Теперь-то я могу смеяться, вспоминая ту историю, а тогда это была душераздирающая драма, посильнее, чем сцена в больнице в фильме «Стальные магнолии».
Джек поставил локти на колени, оперся подбородком на раскрытые ладони и улыбнулся:
— Татьяна, ты хоть немного представляешь, что происходит за пределами твоего маленького мирка?
Татьяна вздохнула:
— Представляю. Я знаю, что там много жареной пиши и плохой одежды.
Джека вдруг осенило, что он уже второй раз за один вечер сидит в туалете — ну пусть в ванной — с красивой, но отягощенной множеством проблем женщиной, которая выбалтывает ему свои секреты, как будто он ловкий ведущий какого-нибудь ток-шоу.
— Я не буду встречаться с Констанс Энн, если ты из-за этого расстроишься.
— Я расстроюсь? Поверь мне на слово — тебе придется гораздо хуже.
— Как это? Ты не можешь судить объективно, ведь ты ее ненавидишь.
— Не напрямую, я только отвечаю на ее ненависть.
— То есть ты предпочитаешь отвечать на чувства равной мерой?