— Черт подери! — снова вскричал Джек, только теперь уже совсем не от боли.
Татьяна прильнула к нему, и с ее губ слетел тихий звук, похожий на полное желания мяуканье.
Нижняя часть тела Джека была как будто парализована. Джек попытался исправить положение: с трудом расстегивая молнию, ломая застежку и стягивая брюки, он в конце концов их спустил — правда, только до колен, но теперь он по крайней мере мог шевелиться. Он начал двигаться, тщательно контролируя и постепенно увеличивая силу и глубину толчков.
— Знаешь что? — У Джека даже дыхание сбилось, теперь он не на шутку увлекся процессом. — Я никогда не занимался сексом в ванне без воды.
— А я занималась. — Татьяна тоже дышала с трудом. — В колледже. На первом курсе. В студенческом общежитии. В четверг перед началом весенних каникул. — Она наклонилась к Джеку, лицо к лицу, грудь к груди. — Это был худший секс в моей жизни.
Живот Джека стал скользким от пота. Он запрокинул голову, упиваясь своими ощущениями. Чувственная волна прокатывалась от мозга к самой чувствительной части его тела и обратно.
— А этот раз?
Татьяна нежно куснула его нижнюю губу.
— Гораздо лучше.
— И это все? — В Джеке проснулся дух соперничества. — Потому что… — он приподнял ее бедра, — я всегда… — он сделал мощный толчок, — стремлюсь… — он уложил ее бедра на свои, — быть… — он стал двигаться так, будто раскачивал лодку, быстрее, сильнее, быстрее, — самым лучшим…
И вдруг их тела в унисон напряглись, оба одновременно выгнули спины и в унисон ахнули в одновременно сотрясшем их оргазме. Оба старались выжать все, что можно, из каждого мгновения с трудом завоеванного блаженства. С пылающими щеками, с бешено бьющимися сердцами, они вознеслись к райским высям.
— Да, да, да! — громко выкрикнула Татьяна.
Слишком громко. Достаточно громко, чтобы разбудить близнецов. Да и не только их — всех жителей соседнего Малибу, у которых достаточно чуткий сон.
Джек обмяк, его легкие горели, все тело покалывало. Некоторое время он просто лежал, как мешок с картошкой, и прислушивался, в любую секунду ожидая услышать голоса Итана и Эверсон. Но к счастью, в доме было тихо. Он испустил вздох блаженного удовлетворения и отвел с лица Татьяны упавшую прядь волос.
— Это было так…
— Ужасно глупо!
— Вообще-то моя первая мысль была другой.
— Ты не понимаешь, — виновато начала Татьяна, гладя его по щеке. — Во-первых, позволь признаться, что так я никогда не кончала. Это просто поразительно. Я имею в виду… это тот самый случай, про которые говорят, что земля покачнулась. Я понимаю, это звучит как фраза из любовного романа, но это на самом деле так. На таком оргазме можно прожить месяцы. Черт, да я жила годы на меньшем!