Улыбка на лице продавщицы стала еще шире и еще тупее.
— Должно быть, вы покупаете подарки. Вам их завернуть?
Констанс Энн шлепнула на прилавок кредитную карточку — платиновую «Амсрикан экспресс».
— Нет. Я беру все три для себя. Бездумный кивок одобрения.
— Вы правы, себя надо баловать.
— И на обед надо есть что-то помимо «Тик-така», Кали ста.
Идиотка улыбнулась:
— Вообще-то меня зовут Кристал, меня назвали в честь героини Линды Эванс из «Династии». — Несколько секунд продавщица тупо таращила глаза. — Вы решили, какой вам нужен цвет?
— Все три.
Кристал совсем растерялась. Констанс Энн процедила сквозь зубы:
— Коричневый, красный и белый. Кристал склонила голову набок.
— Странно, что вы не выбрали черный, это самый популярный цвет у нас.
— Знаете, я передумала. К черту!
Констанс Энн схватила свою кредитную карточку и выскочила из бутика на Родео-драйв, улицу, которая считается сердцем Беверли-Хиллз. Теперь она направилась в сторону бутика Луи Вюиттона в надежде, что хотя бы там ей удастся найти продавщицу, которая не будет безнадежно тупой.
Прохожие на нее поглядывали, но не останавливали. Без ее фирменного голубого платья и панды Пеппи в ней не узнавали знаменитость, вероятнее всего, глядя на нее, прохожие думали, что точно где-то ее видели, но не могли вспомнить где.
Пока Констанс Энн шла по улице, ее пылающая ярость постепенно угасла до уровня тлеющего гнева, и она почувствовала, что ей нужны две вещи: выпивка и мужчина, последний — предпочтительно тупой, но сильный, например, вполне сгодился бы полицейский или военный, получивший увольнительную. Вдруг она увидела впереди такое, что заставило ее резко остановиться. Прямо навстречу ей шла Татьяна Фокс, а с ней — два ребятенка в двухместной прогулочной коляске и потрясающий мужчина лет двадцати пяти. Чтобы избежать встречи, Констанс Энн хотела было перейти на другую сторону, но машины, сплошь дорогие, шли по улице плотным потоком. Попытаться перейти улицу было бы равносильно самоубийству. И после недолгих колебаний Констанс Энн решила принять вызов.
Она поймала взгляд Татьяны Фокс. На лице Татьяны отразилась сложная гамма меняющихся чувств: удивление, горечь воспоминаний, ненависть и, наконец, фальшивая улыбка и готовность к незначащим вежливым фразам, подобающим воспитанной взрослой женщине.
— Констанс Энн! — пропищала Татьяна таким голосом, словно встретила давнюю подругу по колледжу. — Ты потрясающе выглядишь. Сколько же мы с тобой не виделись?
— О, я видела тебя на прошлой неделе — в газетах.
Чтобы смягчить колкость, Констанс Энн приправила ее легким смешком, рассудив, что незачем демонстрировать свою стервозность перед сексуальным незнакомцем.