— Поль Стефанос не такой человек, от которого можно прятать правду. Метрос пожал плечами, слабая улыбка на его губах говорила Домини о его грусти и одновременно о восхищении ее мужем. — Отважный шестнадцатилетний andarte с годами превратился в замечательного мужчину. Мужественного и отчаянно храброго, слишком уважающего трудную правду жизни, чтобы можно было обмануть его какими-то сказками. Головные боли начались почти сразу. Неимоверные боли, которые могли быть ослаблены лекарствами… но не всегда.
Домини сидела совершенно неподвижно, вспоминая случаи, когда Поль замыкался в одиночестве, в плену боли. Она сочувствовала ему — помоги ей Боже — но его упрямая гордость удерживала ее от приближения к тигру, желавшему зализывать раны в одиночестве.
Беззвучное, сухое рыдание сдавило ей горло.
— И ничего нельзя сделать? — выкрикнула она через стол доктору Суиза. Неужели невозможно удалить этот кусок металла? У Поля есть деньги. Он может себе позволить вызвать самых знаменитых хирургов, делающих подобные операции…
— Я совершенно согласен. — Метрос наклонился к ней, крепко сжал ее руки. Возможна операция, которая могла бы его спасти, а без нее он совершенно определенно умрет. Это неизбежно, как восход солнца. Он уйдет с одним из приливов, если в течение еще нескольких часов хирург не удалит убивающий его осколок… но это даст ему темную жизнь взамен еще более темной смерти!
Домини уставилась на Метроса, сердце ее билось где-то в горле.
— Темную жизнь? — прошептала она. — Слепота?
— Слепота, определенно, неизвестно только, будет ли она полной. — Метрос поднялся на ноги и облокотился о стол возле стула Домини. Лицо у него казалось осунувшимся, но в глазах вспыхивали огоньки, которые будто насквозь прожигали Домини. — Я умолял Поля быть разумным и согласиться на операцию, но он приходит в ужас при мысли о слепоте и том, что он может оказаться обузой для тех, о ком всегда заботился… маленькой Кары, а теперь еще и вас, моя дорогая.
— Ох, почему же он не сказал мне? — прошептала Домини, скорее для самой себя, чем для него.
— Он не из тех, кто хочет жалости, — тихо заметил Метрос. — Он сильный. У него сердце тигра. Но для грека слепота гораздо страшнее смерти. Разве вы не заметили, как любят греки находиться с самого раннего утра до сумерек под ослепительным греческим солнцем? Поль грек во всем. Он предпочел умереть, но не жить в темноте.
— Но он не может умереть! — Домини ухватилась за край стола. — Что мы будем без него делать… Кара и я… и все другие на острове, все, кто так привязан к нему?