Женщина, почувствовав на себе взгляд, невольно обернулась. Теперь Никодим Петрович увидел, казалось бы, простое, но чистое, вдохновенно-нежное лицо с глубокими светлыми глазами, как Мадонна у Филиппо Липпи. Он, конечно, отродясь не слыхал о средневековом итальянском живописце Липпи. Но сердце у Никодима Петровича остановилось, и он подумал, что умер. Он стал белым, как бумага для лазерного принтера. Даже губы побелели.
– Что с вами, месье? – обеспокоенно спросила женщина, естественно, по-французски. – Вам плохо?
Ее голос вернул Никодима Петровича Стропило обратно на грешную землю.
– Скажи ей что-нибудь! – слабым голосом приказал он переводчику. – Только что-нибудь хорошее.
Переводчик, к слову, звали его Антоном, сказал:
– Месье благодарит вас за внимание!
– Что ты сказал? – спросил хозяин.
– Что вы выражаете ей свое восхищение!
– Хорошо сказал.
Мадонна Филиппо Липпи поднялась и шагнула к арке, ведущей к выходу из дворцового ансамбля.
Никодим Петрович вскочил с резвостью, неожиданной для человека, который только что был покойником:
– Идем за ней! Вернее, догони ее и попроси разрешения познакомиться!
Антон выполнил поручение:
– Извините, мадемуазель, месье хотел бы выразить вам восхищение вашей красотой!
– Передайте месье, – улыбнулась парижанка, – что я не та, за кого он меня принимает!
– Что вы! – уже от себя воскликнул Антон. – Месье в принципе не интересуется женщинами. Я сам не понимаю происходящего!
– Всего хорошего! – попрощалась парижанка. – Привет месье!
Походка у нее была невесомой, она лишь слегка касалась тротуара, и этого было достаточно, чтобы ее тело плавно поднималось в воздух.
– Она передала вам привет! – доложил по начальству Антон.
– Идиот! Иди за ней и не упускай из виду! Где работает, где живет! Я буду ждать здесь! Нет, я с тобой!
Наверно, это в крови только у русских. С ходу, в одно неуловимое мгновение влюбляться в незнакомую женщину. Тот сумасшедший в магазине Картье выбросил миллион лишь за одну счастливую ночь, а Никодим Петрович не выбросил ни сантима. Просто он полюбил в течение одной секунды женщину, сидевшую почти что рядом, на соседней скамейке.
Да, Никодим Петрович полюбил, но при этом, конечно, не разлюбил законную московскую жену. Просто сейчас он про нее забыл. Вроде нету ее, и все тут.
Выбежав вслед за француженкой на оживленную магистраль, преследователи увидели, что она преспокойно садится в автобус. Они успели забраться в ту же машину, причем Никодим Петрович грубо оттолкнул негра, который не преминул высказаться по этому поводу.
– Он же загородил проход! – возмутился Никодим Петрович. – И он еще и шумит, подонок!