— До Нижнего Тагила билет сколько стоит? — спросил Новиков.
— Домой собрался? — вопросом на вопрос ответила толстуха.
Было в ней что-то неприятное. Раскормленное лицо, похотливо поблескивающие глазки, массивные золотые серьги, оттягивающие мочки ушей, ряд мелких оскаленных зубов.
— Ответьте, пожалуйста: сколько стоит билет? — предельно вежливо повторил пьянеющий от долгожданной свободы, отмотавший немалый срок зек.
— Обедаю! Читать на зоне разучился? — окрысилась кассирша.
Дощечка вернулась на прежнее место.
— К тебе по-человечески обращаются! — из-за перегородки взывал Виктор. — Уехать мне надо, подруга!
— Всем вам, сволочам, побыстрее смотаться хочется, — донеслось из-за фанерной брони. — Что, не нравится у нас?
Кассирша принадлежала к породе вдохновенных самок.
Вышедший на свободу зек был подходящим объектом для демонстрации этого таланта перед подругой.
— Отойди от окошка, урка! — трещала толстуха. — Лезет внаглую, поесть спокойно не дает! Видишь, Надюша, как тут работать?!
— Кошмар, Инночка, — поддакнула невидимая подруга. — Я, будь моя воля, вообще их из лагерей не выпускала бы. Мало нечисти пересажали. Сталина на них нет!
Женский галдеж сменился шепотом. Иногда фанерка отодвигалась, и две пары глаз пытливо изучали мужчину.
Скучающая вокзальная публика навострила уши. Скандал, как выражаются футбольные комментаторы, назревал.
— Девушки! — упорствовал Новиков. — Давайте по-хорошему…
— Угрожает! Ты слыхала, Надя?! Эта сволочь мне угрожает! — взорвалась кассирша, давясь непрожеванным бутербродом. — Беги, вызывай милицию! Раскрасневшаяся физиономия снова просунулась в узкую амбразуру окна. — Ты не домой у меня поедешь, а обратно на зону, бандюга!
Виктор аккуратно вытер капли слюны, попавшие ему в лицо. В следующее мгновение его кулак выбил деревяшку.
Кассирша истошно завизжала. Старушки с редкостной для их возраста прытью выскочили из здания.
— Слушай, шалава. — Новиков держал женщину за отвисшую мочку уха. Если ты думаешь, что человек, побывавший за решеткой, уже не человек, то глубоко ошибаешься!
Он понимал, что зря сцепился с этой дебелой хамкой, отупевшей от лени.
— Ишь, ряху наела!
Молодой папаша, отставив коляску и развернув грудь колесом, направился было к кассе. Его осторожная супруга уцепилась за рукав:
— Обалдел! Посмотри на его рожу!
Подруга кассирши шальными глазами наблюдала, как воспитывают ее знакомую.
— Отпустите ее, пожалуйста, — просила она сквозь слезы. — Ухо оторвете. Женщине без уха никак нельзя.
— Новая серьга… Грабит! Милиция! — истошно вопила кассирша.
— На кой мне сдалась твоя серьга? — Новиков отпустил женщину, но тут же об этом пожалел.