Новиков лежал на носилках, прикрытый до пояса синим солдатским одеялом. Правая сторона его лица была скрыта под маской из бинтов.
— Здоров, Кутузов, — попытался пошутить Рогожин, но тут же осекся.
Лейтенант страдальчески сморщился.
— Обидно, Димка! — по-родственному назвал он Рогожина. — По глупости схлопотал. Был десантник Новиков и весь вышел. — Лейтенант тяжело вздохнул. — Жаль, семьей не успел обзавестись! Трудноватенько небось одному на дачке ковыряться будет… Ты, Дмитрий, своих ребят береги!
За что им тут гибнуть? Влезли, идиоты, в чужую страну и удобряем ее собственными костями…
Откуда-то с гор донесся хлопок.
— Миномет! — равнодушно определил лейтенант. — Отрыгнется, Дмитрий, нам Афган. Всему Союзу…
Двое хмурых солдатиков в застиранной форме подхватили носилки.
— Куда укладывать? — крикнул один из них, а второй равнодушно отозвался:
— Санинструктор покажет!
— Прощай, Дмитрий! — Новиков мигнул уцелевшим глазом, и на ресницах его блеснула мутная от аэродромной пыли капелька слезы.
Рогожин провожал взглядом самолет, пока тот не скрылся из виду.
У КПП части его встретил Липин.
— Я говорил! — тараторил ефрейтор, стараясь попасть в ногу с сержантом. — Порешат «духов»…
— Кто? Каких «духов»? — не понял Рогожин. Все его мысли были о взводном.
— Наших пленных! Ты уехал, а комбат их «педикам» передал… захлебывался Липин. — Они пленных вывели к арыку, рядком построили и как свиней… — Ефрейтор глотнул воздуха и продолжал:
— Один идет, за волосы башки поднимает, второй ножом глотку подрезает. Скотобойня, блин… Димыч, перебазарь с зампотылом, тельники новые пусть выдадут дембелям. Домой ведь скоро. Ехать не в чем разведчику-десантнику…
— Скажу, Липин! Скажу, дорогой…
Ночью Рогожину приснился сон. Будто огненный вал, дойдя до канала, в котором они прятались, повернул обратно. И вроде пронесся этот смерч над Кабулом, Салангом и Пандшером, перевалил через Гиндукуш, замутил воды Амударьи и ринулся в глубь России. А он, Дмитрий Рогожин, бежал вслед за смерчем по руслу старого канала, проваливаясь в вязкую почву, как в трясину, и ничего не мог сделать, чтобы остановить смертоносный ураган.
* * *
Вывода ограниченного контингента ни Рогожин, ни его взводный не дождались. Подошел дембель, и Рогожин направлялся домой.
По дороге Дмитрий навестил командира в ташкентском госпитале. Обрадованный визитом, Новиков моментально организовал застолье. Пошептавшись с улыбчивой медсестрой-узбечкой, он заполучил ключи от кладовой и, заговорщицки подмигнув, поманил Рогожина за собой.
Уединившись, боевые товарищи, вольготно расположившись на стопках белья, пропустили по чарке, закусили сочными янтарными среднеазиатскими дынями, и неторопливая беседа потекла как ручей.