Люди всегда будут крутиться, чтобы не идти прямыми путями, но те тем не менее предначертаны для тех, кто захочет справиться, куда вынесет. Даны с прямотой и прямо* Superflu – излишек, избыток (фр.).
О ней известно главное, что она – любовница Достоевского. О нем (его семейной жизни) известно главное – что он женился на любовнице Достоевского.
линейностью не обрастающего теплыми интимными подробностями закона: прилепись к жене. Розанов прилепился к Достоевскому. С Достоевским ничего просто так не получится.
«Убита семья, убито дитя, отняли имя…» Да почему же им не сохранить это дитя, не сохранить семью, не дать ребенку имя? Ведь так все просто! Ах вот в чем дело: за каждым из членов этого воспеваемого Розановым союза (кроме несчастного дитя, разумеется – рожденного безответственными родителями несчастным) стоит кто-то другой. Брошенная жена или брошенный муж. Пренебрегая, разумеется, их страданиями (не страданиями – разбитой жизнью, позором и частичным освобождением – чем угодно, только не нормальной счастливой семьей), Розанов подробно и жалостно живописует страдания тех, кому злые люди и бесчеловечные законы не дают объединиться в новый радостный союз.
Описывая необходимость развода, Розанов неуклонно, раз за разом, в качестве положительного аргумента, сообщает, что брошенная ушедшим к другой женщина остается свободной вступить в другой брак и непременно в него вступит, как только законы не будут связывать ее губящими ее жизнь прошлыми обязательствами.
Оставленная мужем за прелюбодеяние, может, и спод-вигнет любовника на брак с прелестной прелюбодейкой, а вот просто, как чаще всего бывает, брошенная мужем ради молоденькой, жена вовсе не факт, что тут же и сразу устроит новый счастливый союз.
В нашем веке и в нашей стране, когда развод – дело двух недель и двухсот рублей пошлины, статистика повторных браков у женщин, особенно с детьми, – ужасна. У женщин почти нет шансов. У их вообще не принимаемых Розановым в расчет детей – тоже.
Государство вмешивается в дела семьи – вмешивается, выполняя нужды самих семьянинов, – назначает пенсии, например, распределяет спорные наследства. Без формального критерия в таких массовых, запутанных делах не обойтись. Вводя свой, справедливый критерий, Розанов предлагает не учитывать институт существующего брака (то есть просто брака), упразднить его – и назначить новый.
Государству вменится отслеживать и учитывать количество, или факт наличия, или еще какой-то объективный признак – теплоты, интимности и счастья брака. Новизны в революционной этой мысли мало – вроде бы так и пред аналоем вопрошают, прежде чем в брачном свидетельстве крючок поставить: по любви ли, мол, и по теплому ли согласию брачуетесь? Нового ничего не изобретено. Ноу-хау Розанова: как только жена стала не так-то уж очень интересна, а соседка – тепла и приветлива, – никаких препон извольте не чинить!