Положим, так детально, по датам, составителям полного собрания сочинений разбираться в пастернаковской биографии было недосуг. Однако хоть и не изнутри, но просто психологически, биографически – вполне было ясно, что жизнь Пастернака в этот период была счастливой, волшебной, неслыханно-радостной. В письмах Ольге Фрейденберг он безудержно пишет о будоражащем его счастье. После черноты войны и потери Зины он своими собственными, подспудными ресурсами вывел себя на тропу жизни, стал любить жизнь и быть счастливым – и фраза соответственно не означала ничего конкретного. Зачем понадобилось давать такой, возможно, обобщающей характеристике состояния Пастернака такие непрошеные, пошлые комментарии?
…Когда Пастернаку приходит время высказаться на Нобелевскую тему, он и пишет (той же Оле Фрейденберг) – естественно, без милости неба и пр.: «Такие же слухи ходят и здесь» (ПАСТЕРНАК Б.Л. Полн. собр. соч. Т. 10. Стр. 58). Коротко и ясно. Знают, стало быть, все, кому надо и кому не надо знать. «Нельзя знать» – это не об этом. В положении Пастернака премия ничего бы не добавила ему, мировой славой он воспользоваться бы не смог и не захотел бы – перестройка отняла бы все оставшиеся годы и силы. «Я скорее опасался, как бы эта сплетня не стала правдой, чем этого желал, ведь это присуждение влечет за собой обязательную поездку за получением награды, вылет в широкий мир, обмен мыслями, – но ведь опять-таки не в силах был бы я совершить это путешествие обычной заводной куклою, как это водится, а у меня жизнь своих, недописанный роман (то есть о премии говорилось и до романа), и как бы все это обострилось!» (Там же. Т. 10. Стр. 58).
Зима была действительно счастливой, и Пастернак пишет близким людям: Юдиной – «Я зимую на даче. Мне хорошо» (а ведь Нобелевка – мимо!), Чернякам: «Мне хорошо. Мучительною и мудреною ценой я – счастлив, иногда на удивление себе» (Там же. Т. 10. Стр. 64, 66). Вот и нам предлагается удивляться: как можно быть счастливым, если в далекой Швеции тебя обнесли премией? Или мы о Борисе Пастернаке, несмотря на черным по белому прописанные толкования его состояний, лучшего мнения?
Как говорится, премия – почему бы и нет? Но не любой ценой. В условиях, в которых жил Пастернак, премия не принесла бы ничего, к сожалению, кроме скандала, а ему хотелось жить и работать.
«…ты (Ольга Фрейденберг) не представляешь себе, как натянуты у меня отношения с официальной действительностью и как страшно мне о себе напоминать. При первом движении мне вправе задать вопросы о самых основных моих взглядах, и на свете нет силы, которая заставила бы меня на эти вопросы ответить, как отвечают поголовно все. И это все обостряется и становится страшнее <> И мне надо жить глухо и таинственно».