Письмо близится к концу. Пастернак ничего не просит, но Женя дает ответ на могущую возникнуть просьбу – вдруг он одумается?..
«Как же я могу с тобой когда-нибудь увидеться, когда ты, как что-то очень счастливое, преподносишь – остаться с Зиной, взять Женичку, что Ирина с Шурой не понимали, как это ты хотел к нам вернуться. В состоянии тоски и отчаяния я писала тебе письма об осени, о том, что все возвращаются домой, – что ж ты значит решил, что наш дом с тобой уже не наш, что можно и без меня. Зачем же, зачем же мне тогда с тобою видеться, ведь ты уже решил, что у нас дома нет. Ну хватит. Твоим родителям письма кажутся чудными… »
Существованья ткань сквозная. Борис Пастернак.
Переписка… Стр. 353—354.
«К этому письму она приложила фотографическую карточку – вот уж подлинно: „каким еще оружьем вас добить?“. Здесь выражения их лиц трудно описать, карточка воспроизводилась многократно – Евгения Владимировна с торжественно-скорбным лицом обнимает и словно предъявляет зрителю сына Женю, глядящего на мир с выражением тягостного недоумения и незаслуженной обиды».
БЫКОВ Д.Л. Борис Пастернак. Стр. 400.
Призрак будущей жизни, одной без Бори с ребенком, встал перед Женей сразу в прекрасной обстановке заграницы. Вернее, призрак труда и одиночества, еще вернее – не одиночества, а предоставленности самой себе, без привычного исполнителя ее воли и безволия.
«По приезде в Берлин, подсознательно желая нам блага – то есть отправить нас поскорее к тебе, нас оставили одних, чтоб я на деле убедилась, что мне одной с Женичкой не справиться – что мне нужно только думать о том, как бы поскорее вернуть тебя к нам».
Существованья ткань сквозная. Борис Пастернак.
Переписка… Стр. 353.
Это тот ракурс, в котором всегда рассматриваются отношение и обязанности Пастернака к оставляемой семье. Весьма неожиданный – Жене надо было ОТКРЫТЬ ГЛАЗА на то, что и так составляло ее главную цель. Будто труд по воспитанию ребенка был ей хоть когда-нибудь в радость: она не только растила, но даже баловала его чужими руками, будто она рвалась показывать «гордость» и опрометчиво делала жесты по бросанию супруга – и будто не взваливают (не имея возможности даже рассуждать о посиль-ности) на себя этот труд миллионы бросаемых женщин. Жене – не справиться. Пелена с глаз спадает – остается только вернуть Пастернака.
«Маму пригласили к себе папины друзья <>, которые жили недалеко от Берлина. Меня восхищала самостоятельность их сына Марка (по-домашнему Маки), который был на год младше меня и один ездил в Берлин на поезде. В нем воспитывали мужественность и независимость».