– Разве про это расскажешь? – она сразу успокаивается. – Это каждый должен услышать сам, – и вновь переходит в наступление. – Ну не может же быть, чтобы ты совсем ничего не слышал! Может, ты все-таки чуть-чуть слышишь?
– Не-а, – моя рука медленно путешествует вверх по ее ноге, с сомнением останавливается на коленке.
– Я не верю. Подумай! Может ты слышишь музыку трав, только не осознаешь, что это? Может быть, тебе кажется, что она звучит только в твоем сознании?
– Ну… вряд ли. Хотя…
– Попробуй!
– Пробую, – послушно отвечаю я и склоняю голову вниз, к самой траве, делая вид, что сосредоточенно прислушиваюсь. – Не-а, ничего! – я обращаю к земле другое ухо.
– Глупый! – смеется она. – Она же сейчас молчит.
– А когда же начнется музыка? – спрашиваю я, все еще не выпрямляясь.
– Например, когда подует ветерок. Или когда Солнце выходит из-за облака и его лучи… Но это так, отдельный звук. Вот когда ветер…
– Ты предлагаешь мне сидеть здесь в такой позе и ждать, пока не подует ветер? – мне очень хочется ее развеселить.
– Зачем? Я сыграю тебе сама.
– Ты сыграешь мне? На траве?
Она подгибает ноги и садится. Капли росы янтарными брызгами блестят на ее коже. Вот только где вы видели голубой янтарь?
Сначала она легонько трогает отдельные травинки пальцами, как бы настраивая инструмент перед игрой. Непонятно только, что в данном случае является инструментом – рука или трава. Процесс продолжается какое-то время, затем она замирает, явно удовлетворенная. Ладонь ее неподвижно распростерта в нескольких сантиметрах над поверхностью травы.
– Ну, ты готов? – спрашивает она, почему-то чуть слышным шепотом.
Я молча киваю.
Она слегка встряхивает кистью правой руки и начинает «играть».
Сначала – только пальцами, дотрагиваясь до травинок на определенной высоте от основания, с различной степенью силы, а точнее – слабости. Затем в действие вступают кисти рук, она проводит по поверхности травяного покрова, едва касаясь, поочередно то ладонью, то ее тыльной стороной.
Огонь любви и огромного наслаждения заставляет светиться ее глаза. На меня она даже не смотрит, с головою уйдя в музыку. Ее музыку. Музыку травы.
Она наклоняет голову к земле, опираясь сейчас на колени и левую руку. Ее длинные светлые волосы спокойным водопадом струятся по траве, добавляя в звучащую музыку новую мелодию.
(Должно быть.)
Она стоит так некоторое время, с закрытыми глазами, раскачиваясь из стороны в сторону. Затем на несколько секунд замирает и… распластывается по земле всем телом, выпрямляясь в полный рост. Начинает кататься по траве, одновременно выгибаясь как змея и не прекращая ни на миг работу пальцев, перебирающих травинку за травинкой, словно струны невидимой арфы. Глаза все еще закрыты. Верхняя губа закушена чуть не до крови.