– Помню, помню! – Человек поерзал на табурете, точно собирался сдвинуть его в сторону. На самом деле не собирался. Табурет был привинчен к полу. – Помню, – промолвил он мстительно. – Раздеться на улице…
– Да. А что такого?
– Это же неприлично.
– Брось!
– На меня так смотрели…
– Не все ли равно, как на тебя смотрели?
– Я не успел.
– Тебе оставалось снять только майку. Это заняло бы одну секунду.
– Я не видел смысла…
– Зачем тебе смысл? Это просто игра.
– Игра во что?
– В свободу.
– В свободу?! – воскликнул человек. – Издеваешься, да?.. Вот она, моя свобода. На всю жизнь!
– Ты сам все испортил. Как с кладом, как с полетом. В каждом деле необходима точка. Если точки нет, ничего не получается.
– И уже никогда не получится…
– У тебя есть еще один шанс.
– Последний?..
– Других и не бывает. Любой шанс – последний.
– Доиграть в свободу?..
– Доиграть до конца. И в конце получить.
– Свободу? – повторил человек.
– Игра делает тебя свободным. Не надо только останавливаться.
– Ну?.. Я слушаю.
– Через десять минут тебя выпустят.
– На помывку?
– Тебя выпустят совсем.
– Что-то я…
– Сомневаешься?
– Нет… Нет, я не сомневаюсь, – твердо сказал он.
– Хорошо. Тебя встретит человек в сером пиджаке. Он отвезет тебя к детской площадке и отдаст сверток.
– К площадке, где был клад?
– К той самой.
– А сверток большой?
– Два килограмма. У площадки ты увидишь черный «Сааб». Ты подойдешь к левому переднему колесу, нагнешься и приложишь сверток под днище.
– Приложу?.. Как это?
– Не твоя забота. Он приклеится сам. После этого медленно уходи.
– Куда?
– Не важно. Просто уходи. Бежать нельзя. Разговаривать ни с кем нельзя. Оглядываться нельзя.
– И… это и будет конец нашей игры? Я стану свободным?
– Раз и навсегда, – заверил голос, – но лишь при условии, что ты снова не бросишь все на полпути. Не испугаешься, не передумаешь.
– Не испугаюсь. Не передумаю. – У человека задрожали руки, по майке расползлось темное пятно пота. – Не испугаюсь, нет… все сделаю. Стану свободным…
* * *
– Это я.
– Ты?..
– Глупый вопрос.
– Возможно, ты прав… – Человек в белом халате встал из-за стола и повернулся к окну. Окно выходило во двор, ничего примечательно за ним не было, однако всякий раз, когда в голове просыпался голос, человек вставал и отворачивался от двери. Ему не удавалось избавиться от артикуляции, и он опасался, что кто-нибудь из коллег однажды застанет его врасплох. – Почему ты никогда не посещаешь меня дома? Боишься, жена услышит?
– Это ты боишься. А я ничего не боюсь… Здесь обстановка располагает. Все под боком.
– Ну да. И валокордин найдется, и койки свободные…