— Изгони зверя, Уран-гхор, — сказал старый орк, — изгони. Много горя пережить тебе суждено, много боли. Много смертей ты увидишь. Змею ты уже знаешь. Теперь ищи ворона. Ступай за чумой, она поможет…
Снова прилетело облако степной пыли, подхватило старика и унесло. А Уран-гхор проснулся с бьющимся сердцем, и долго лежал, пытаясь вспомнить свою жизнь. И когда появилась рыжая шаманка, влила в его горло варево, он замер, борясь с болью в теле. А когда женщина, ощупав его твердые, как сталь, мышцы, ушла, усилием воли заставил он свой разум действовать, не поддаваться отраве. Еще сильнее стала боль. Не достучавшись до души, ринулась обратно в тело, разрывая его. Спасением было забытье, но Уран-гхор сопротивлялся, приказав себе не засыпать. Хрипел от муки, но снова и снова повторял зверю: «Уйди, я не сдамся». Так продолжалось и на второй день, и на третий. И наконец, зверь отступил. Память и разум возвращались к молодому вождю. Лишь тогда огляделся он вокруг и увидел: не только они со Сварг-гхором в плену у шаманки. Клетки вокруг не были пусты, в них жили странные существа. Там были гиганты с длинными острыми клыками, покрытые звериной шкурой. Многорукие чудища в чешуе, морды которых походили на змеиные. Бледные, тонкие, словно черви, уроды с сочащейся слизью кожей. Все они прятались, забившись в углы своих клеток. И сверкали из темноты желтые, красные, зеленые бессмысленные глаза.
— Они когда-то тоже были орками. А некоторые — людьми, — сказал Сварг-гхор, — но шаманка травила их своими зельями. Они поддались и превратились в чудовищ.
Посмотрел Уран-гхор на свои руки. Были они мощными, еще сильнее, чем раньше. Но ни острых когтей, ни чешуи, ни шерсти он не увидел.
— Она поит нас особым зельем, — прошептал Сварг-гхор, — от него зверь селится только внутри. Так она говорила. Я давно здесь, и уже научился понимать слова людей.
— Но зачем ей это? — спросил молодой вождь.
— Чтобы… — начал его товарищ, но не успел договорить.
Лязгнул замок на железной двери, и в подземелье вошла шаманка. С нею были еще люди. Женщина приблизилась к клетке Сварг-гхора, взмахнула руками, прошептала что-то, и орк замер. Люди вошли в клетку, отсоединили от пола цепь, на которой сидел пленник, на руки и ноги надели тяжелые кандалы и куда-то потащили его. Вместе с ним увели и одного лохматого великана с медвежьим телом. Уран-гхор ждал, что скоро придут и за ним. Когда снова отворилась дверь, он воззвал к духам предков, чтобы дали ему сил достойно принять лютую смерть. «Я иду к тебе, отец», — думал он, жалея лишь о том, что никогда не увидит лица своего сына. Но его не тронули. Люди втащили в подземелье окровавленного Сварг-гхора и швырнули его в клетку. Глубокие раны зияли на груди орка, в кровавое месиво превратилось лицо. Едва дышал Сварг-гхор, и жизнь уходила из него. А лохматого зверя так и не привели, его клетка осталась пустовать.